Глава 39. - Покажи свой вчерашний танец, - скомандовал Смерть, тоном человека, власть которого никогда не оспаривалась
ДЕНЬ 355 ПОСЛЕ ВСПЫШКИ
- Покажи свой вчерашний танец, - скомандовал Смерть, тоном человека, власть которого никогда не оспаривалась. Он вытянул руку на спинке дивана, так по-домашнему, в мире с самим собой. - Тебе он понравился, ха? - Это был один из моих наиболее смелых фрагментов. За последние несколько недель я изо всех сил, восстанавливала большинство навыков, которые потеряла. И Смерть бывал здесь почти каждый день, наблюдая за каждой стекающей струйкой пота. Пока танцевала, я размышляла над своей новой жизнью. По сравнению с внешним миром, логово Смерти казалось раем. Здесь, я могла танцевать, читать и даже рисовать. Благодаря этому человеку, у меня теперь были материалы для такого времяпрепровождения. Я начала разрисовывать стены своей комнаты, потому что у меня была комната, место, где я могла давать отдых своей голове каждую ночь. На стене начала появляться картина с полями сахарного тростника и зелеными лесами, похожая на мою роспись в Хейвене. Там, однажды в солнечный день до Вспышки, я изобразила темные облака над полями. Здесь, в этой апокалиптической темноте, я рисовала залитые солнцем пейзажи. Как и говорила Ларк, я могла спуститься вниз на кухню, где всегда была восхитительная еда. Апокалиптические деликатесы такие, как свежий хлеб с маслом. Во второй половине дня (сложно называть его так, потому что дни были все еще темными), мы с ней смотрели кино рядом с дремлющими волками, под треск огня и с попкорном. Иногда мы ходили «делать покупки», прочесывая чердак, который был заполнен старинной одеждой. Я часто смеялась над ее юмором. Сегодня она, подмигивая, говорила о том времени, что я проводила наедине со Смертью, затем сказала: Возможно, я сблизилась с ней, потому что она напоминала мне Мэл, которая была мне как сестра. Возможно, потому что Ларк была единственной девушкой здесь кроме меня. Или возможно я поняла, что не все бывает только черным и белым. Плохое и хорошее становилось размытым в моей голове. Мы были игроками в игре, которая сделала из всех нас убийц; а человек, который был моим стандартом Абсолютного Зла... добыл для меня балетные туфли. Все перевернулось с ног на голову. Поскольку в конце лета бушевали ураганы, Смерть и я встречались каждую ночь. В его теплом кабинете мы говорили до рассвета или сидели на диване перед камином, читая книги из его коллекции. Я начала читать Одиссею, и только что добралась до части, где Одиссей и его люди высадились на остров Лотофагов. Те, кто съедал лотос, оставались там, не желали продолжать свое путешествие. Смерть читал историю в оригинале, на греческом. Естественно. Он и я сближались все больше. В мире не было больше никого, кого он мог коснуться, и никого, кого я знала, кто мог бы обсуждать со мной историю, литературу и искусство. Быть рядом с ним, чувствовалось… неизбежным. Но в хорошем смысле. Он сделал комплимент тому, как быстро я учусь, и, казалось, был рад научить меня ещё большему. Если Джек пробудил во мне желание, то Смерть оживил мой ум, завлекая меня таким способом, о котором я никогда прежде не знала. Я знала, что он тоже наслаждался моей компанией. Часто я отрывалась от страницы и встречалась с его пристальным взглядом на мне, с глазами полными удовлетворения. Точно такими они были и в те минуты, когда он наблюдал за моим танцем. Мои сны о нем продолжались, становились все эротичнее. Прошлой ночью мне снилось, что он снял с меня тренировочную форму, поднял на балетный станок так, чтобы он смог языком исследовать мою влажную кожу, втискивая свои бедра между моими... Тем не менее, если бы я когда-нибудь призналась, сколько удовольствия получаю рядом с ним, он бы сразу отдалился. Если он был близок к тому, чтобы засмеяться, то сразу замыкался. Это было, будто мы постоянно играли с ним в тяни-толкай. Иногда, он покидал усадьбу. Я думала, что он, должно быть, охотится, по крайней мере, часть времени, но он возвращался без новых знаков, и я ничего не слышала по радио Арканов. Плюс, в списке игроков, выбывших из игры, который Ларк повесила на дверце холодильника, не было обновлений, начиная со Звезды. Ну, кроме слова, нацарапанного ею напротив моего титула: «Нечистая». Ха. Всякий раз, когда Смерть уезжал, я была не в духе. Скучала без него? Я призналась себе, что желала его, но могла ли я чувствовать что-то более глубокое к такому человеку как он? Я так часто думала о нем, что у меня оставалось мало времени, чтобы сожалеть и тосковать о вещах, которые могли бы быть. Хотя я восстановила контакт с Мэтью, частично, я все еще чувствовала себя преданной им, чтобы смотреть дальше. И Джеком. Всякий раз, когда Мэтью трещал в моей голове, он предсказывал еще больше смертей и мрака. По крайней мере, я надеялась, что правильно их понимаю. В его предсказаниях было все меньше и меньше смысла. Однажды он сказал: «Молния скрывает монстра». В следующий раз «Ты должна порезать себя, когда алтарь пуст». Я спросила его о своем прошлом со Смертью. Его ответ? И опять, я приказывала Мэтью держать Джека, где-нибудь в безопасном месте, но парень отвечал тарабарщиной. Хотя я пыталась слушать внимательно, я все более и более раздражалась, в голове бешено стучало... Дни летели. «Лето, которого не было» заканчивалось, мое семнадцатилетие приближалось. Единственным недостатком этого убежища был Oген. Я редко видела его, и только тогда, когда он рвался во двор. Я, могла бы поклясться, что один из его рогов стал еще короче. Несмотря на мое беспокойство из-за продолжающихся припадков дьявола, я чувствовала, что это поместье становилось мрачнее. - Какие мысли таятся в твоих прекрасных глазах? - прошептал Смерть. Недолго думая, я ответила: Словно я ударила его, он поднялся и зашагал к двери. В то время как я задавалась вопросом, почему он так отреагировал на это, он обернулся через плечо и сказал: Опасные мысли. Он в замешательстве или его мысли в процессе изменения? Уйдет ли он тренироваться в шторм, чтобы сжечь свою агрессию в безумстве? Я не знала, как долго мы сможем продолжать это, прежде чем уступим.
|
