Простите великодушно, занесло. Это я про пургу.

- Ты как моя общага зимой. Её тоже заносит.

- Ты как моя казарма зимой. Такая же холодная.

Она уже не вступала в словесную битву, а использовала своё оружие: поцелуй – затыкайчик.

ДО:

ОНА: Ты похож на Джона Дикона, басиста группы «Queen»,

Только волосы покороче. Сантиметров на 40.

ПОСЛЕ:

ОНА ЖЕ: Ты похож на Семёна Дикого, артиста труппы «Мим»,

Только хуй покороче. Сантиметра на 4.

Любовь как русский бунт.

Бессмысленная и беспощадная.

Любовь – великий самообман.

Я трепетно внимал шелест хрупкой мозаики тканей, заблудившийся среди морщинок её платья.

Призрачное одеяние, помеченное печатью растления и скабрезностью сущего. Скинь сумерки вечернего платья – твоё тело так прекрасно, отливая бронзой.

Эта пульсирующая похоть струится жаждой воедино переплетённых сладострастием и безумным желанием к единению форм.

Отхаркиваясь мокротой комплиментов через жаждущий язык, вливаю восхитительное враньё в Вечности Любви, ты мне в ответ брызжешь имитационным оргазмом.

Любовь – великий самообман.

Она не была столь умопомрачительна и сногсшибательна – все эти сверхчувства дописывало моё воображение.

Поршень блаженства в некогда девственной крови – лицемерная святость. Фальшивый крик сливается в невнятном гуле голосов, которые парят воздушным шлейфом звуков, ударяясь в стены, падая.

Я верю, что её трепет вещает Абсолютную Истину, ибо нет в постели высшей Правды, чем ложь и самообман.

 

 

Дел и на двоих

(Индийский фильм реж. Э.Рязанова)

 

Бытует мнение, что солдаты хотят только одного – СЕКСА. А для меня в отношениях постель не самое главное. Можно и в подъезде.

Но я не только отрывался в гулянках, но и культурно отдыхал: сходил на представление югославского авторевю на двух колёсах. Побывал на премьере индийского фильме с Амитабх Баччаном в главной роли. В сеансах нюансы - аншлаги анонсы.

Помню, засыпал-просыпался, обратно засыпал и вновь просыпался – вокруг пели песни, кого-то били цепями, сбоку плакали. Я вспомнил Митхуна из учебки и прекрасный город Дели.

Дел и всё на двоих.

 

А в воскресение сходил на заезжий московский зоопарк.

Он не баловал разнообразием животных: волки, лисицы, еноты и прочие псовые и кошачьи. Оцепить бы учёность кошачью, да не хватит золота на столько учёных котов.

Брожение по цепи кругом – это всё от незнания обязанностей часового на посту.

Дальше – барсуки, бобры, гиены…ни хордовых, ни простейших, лишь в клетке у входа хамелеон сходил с ума от пестроты разгуливающей публики. Поняв, что пейзаж сильнее, он устал бороться с быстротой людского потока и, выбрав себе одежонку любимой расцветки, замер на арестованном камушке, лишь изредка моргая, равнодушно взирал на людей/хамелеонов.

В зоопарке везде валялись бумажные стаканчики из-под мороженого, и ветер скоморошьим лаем разносил их по ярмарке. Зоосад по глубине прохождения был схож с лесом – чем глубже, тем звери были диковинней и дикей.

Вот и царь в клетке. Не царь Пётр III, в роли смутьяна Емельки Пугачева, а звериный царь. Лев отбивался от назойливых мух, унылую картину добавлял лежащий рядышком банан. Отдаю должное пожертвованию щедрого посетителя, но как вспомнились наставления соседа дяди Коли, «древнего» приверженца мичуринского движения, известного тем, что прилагал усилия по одичанию домашних кроликов в зайцев:

«Даже если вы очень любите своих кроликов, не нужно их кормить тушёной капустой и корейской морковью».

Нечесаной гривой царь зверей был похож на нашего учителя по пению. Только Виктор Гаврилович, рьяно играя на аккордеоне, оставлял на мехах кучу перхоти, лев же сидел неподвижно, да к тому же без аккордеона.

Если и есть у него перхоть, то только в волосах.

«Ты беспомощен, как вышедший на пенсию цирковой лев, которого продолжают кормить из сострадания»,- в голове крутился Надин афоризм, а я думал - сколько рабов Рима растерзаны кровожадными львами?

Вокруг вальяжно бродили гороскопные львы и светские львицы, а мне через день надо возвращаться в свой зверинец…