Мистика как составная часть современной культуры

гда ум может держаться в словах молитвы, не развлекаясь помыс­лами, но при такой внимательной, неразвлекаемои молитве сердце еще молчит... Вторая молитва, второй дар — это внутренняя мо­литва, когда уже ум и сердце соединены, то есть когда мысли и чув­ства в согласии направлены к Богу... Третий дар есть молитва ду­ховная... Эта молитва — молитва видения. Достигшие этой молит­вы видят духовные предметы так, как мы видим чувственные предметы... Они смотрят уже очами духа»¹. Вот результат одного конкретного переживания: «Я поняла тогда, что такое настоящая молитва: индивидуум выходит за пределы своего одиночного за­ключения, чтобы сознать свое единство со всем существующим, опускается на колена, как смертный, и поднимается приобщенный к бессмертию»².

Отечественный исследователь религии П. Минин писал: «По­скольку христианская мистика сохраняет в человеке самое дорогое для него — его свободу и его личность и поскольку она общение с Божеством, даже в самой таинственно-интимной стороне его, рассматривает как общение личностей, она, в отличие от языче­ской натурмистики, может быть названа мистикой личности»³. Но заключительная ступень «умного делания», о которой говорит о. Варсонофий, когда человек отказывается от своей личности, по­зволяет вспомнить индийскую мистику. Божественный мрак, в ко­тором человек познает бога, сродни буддийской нирване, а смире­ние и самоукорение входят в восьмеричный путь Будды. Христиан­ский мистик Я. Бёме говорит о видении трех миров, причем внешний видимый мир представлял собою порождение двух ми­ров, внутреннего и духовного.

Во многих выдающихся людях присутствовала мистическая жилка. Дж. Бруно с сочувствием пишет о словах некоего теолога: «Поскольку источником света являются не одни лишь наши умст­венные способности, но равно и стоящие далеко впереди божест­венные силы, то и следует этот свет почитать не речами и словами, а молчанием»⁴. Многие творения светской культуры в своей основе мистичны, а сам Дж. Бруно сочетал мистику с наукой.

В науку мистика входила в качестве представления о жизненной силе (концепция, идущая от древнегреческого философа Аристоте-

¹ Житие схиархимандрита Варсонофия. М., 1995. С. 219-220.

² Джемс В. Указ. соч. С. 315.

³ Мистическое богословие. Киев, 1991. С. 342.

⁴ Дж. Бруно: О героическом энтузиазме. Киев, 1996. С. 160.

Культурология в вопросах и ответах

ля к немецкому биологу XIX в. Дришу) и физических теорий XX в. «Цель мистиков во все времена состояла в том, чтобы избавиться от оков жизни, избежать мучений и иллюзий обманчивого мира. Эйнштейн претворил эту цель в высшее предназначение физики как науки. В то время, как мистики стремились жить в этом мире, как если бы он был иллюзией, Эйнштейн, приняв, что окружаю­щий нас мир действительно иллюзорен, поставил перед собой за­дачу сформулировать законы, которые превратили бы этот мир в прозрачную умопостигаемую Вселенную, очищенную от всего, что так или иначе влияет на человеческую жизнь, будь то память о про­шлом или предчувствие будущего»¹.

Многие нынешние по наружности вполне рациональные кон­цепции, как, скажем, концепция ноосферы Тейяра де Шардена с ее идеей свертывания взаимоотношений человека и природы в точку Омега, являются завуалированной мистикой.

Не обходится без мистики и идеология, проявляя мистическое отношение к вождям, классам, нациям, принципам. Таким обра­зом, мистика пронизывает все другие отрасли, что неудивительно, так как она лежит в основе культуры..

Наше время зачаровано мистикой. Особенно волна мистиче­ских увлечений захлестнула Россию. В современной мистике мно­го от представлений первобытных народов. Все нынешние суеве­рия имеют древнюю основу. По мнению Элиаде, «экстаз временно и для ограниченного числа людей-мистиков — воссоздает перво­начальное состояние человечества»². Так называемые посвящен­ные — это люди, способные поднять со дна духовной культуры ра­ковины с жемчугом.

Мы сталкиваемся с двумя вещами: с одной стороны, повышен­ный интерес к мистике; с другой — искреннее удивление, как ци­вилизованный человек может вдруг в такое впасть. Может, во-пер­вых, потому, что он — потребитель культуры, а во-вторых, возврат к мистике как древнему феномену, который навсегда остается внутри нас, никогда не исключен. Правополушарное мистическое мышление может выйти на первый план в любой момент в случае, если левое полушарие подчинится ему и окажется нейтрализовано. Люди проваливаются в мистику, как в сон, когда снимаются более высокие этажи культуры. Современная мода на мистику вызвана

Пригожим И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1996, С. 40.

Элиаде М. Указ. соч. С. 70.