Семиотика. вом соревновании Золушка проигрывает, то во втором — выигрывает.Г.Г. Почепцов. Семиотика вом соревновании Золушка проигрывает, то во втором — выигрывает. Отсутствующая структура, занимаемая матерью Золушки, занята матерью-2, которая действует в качестве Мачехи, что определяет ее отрицательное отношение к Золушке. Социальные роли здесь сильнее реалий: как бы Золушка ни была хороша и правильна, она все равно будет отрицательной для Мачехи. Более того, чем правильнее Золушка, тем большую ненависть она будет вызывать. В этом сочетании не предусмотрена возможность для иного поведения, иных реакций. Сюжет автоматически переносит конфликтную ситуацию из состояния внутри семьи — вовне, когда начинается борьба за внимание Принца. Противопоставленные в рамках семьи «команды» начинают соревнование за обладание «ограниченным ресурсом» — Принцем. Это как бы подготовительная ситуация, когда все участники вроде бы имеют равные права на обладание данным ресурсом. Но для зрителя/читателя все уже должно быть ясно. Он уже давно идентифицировал себя именно с Золушкой. Конечной подструктурой является появление Золушки в роли Принцессы, совершаемое переименование будет последним в данной сказке, где каждый герой обладает несколькими «именами»: Мать — Мачеха, Король — Отец сына, Отец Золушки — Муж Мачехи, Золушка как дочь — Золушка как принцесса. Все это говорит о наложении друг на друга нескольких социальных систем, нескольких структур. Поскольку движение сюжета происходит в символической плоскости, то совершить это движение может только «волшебный механизм» — появление Волшебницы, которая преображает Золушку с единственным ограничением во времени — волшебство будет действовать только до двенадцати часов. Волшебница помогает Золушке совершить переход из одного пространства в другое. Без нее это Пространство-2 было бы полностью недоступным для Золушки. Разные пространства требуют разных типажей: Золушка получает право на иное существование только на ограниченное время. Золушка с большим трудом переходит из одного прос- Основы семиотики транства в другое, хотя другие герои могут сделать это гораздо легче. Пространство-2 охраняется. Проникнуть туда можно только приняв иной облик. В случае обратного перехода Золушка вновь трансформируется. Принц не может найти Золушку потому, что обладает знанием ее лишь в рамках Пространства2. Поиск ее в Пространстве-1 становится практически невозможным. Характерно, что Принц не трансформируется при переходах между этими пространствами, сохраняя единый облик. Золушка отправляется на бал отнюдь не ради замужества. Результирующая свадьба не является для нас чем-то неожиданным, мы готовы к такому решению, поскольку постоянно получаем информацию, что Золушка — хорошая. В результате она смещается в новую нишу. И на этом сюжет исчерпан. Мы не видим его дальнейшего развития: Золушка — старуха, Золушка — пьяница и наркоманка, Золушка убивает свою мачеху. Это была бы другая Золушка. Наша привычная Золушка лишена возможности совершать плохие поступки, которые в этой структуре фиксируются только на Мачехе и ее дочерях. Золушка отождествляется с добротой, за что и вознаграждается. Положительный герой + Отрицательные обстоятельства жизни = Вознаграждение (Положительные обстоятельства жизни) Соответственно, отрицательный герой не должен ничего получить. В его случае механизм компенсации не работает. Хотя нет, он работает в негативном направлении. Он может, например, погибнуть. Отрицательные черты положительного героя носят временный характер, они подлежат исправлению. Отрицательный герой может роскошествовать, предаваться любым утехам, но его все равно настигает кара. Его блаженство принципиально кратковременно: пока длится фильм или слушается сказка. Его формула жизни иная: Отрицательный герой + Положительные обстоятельства жизни = Отрицательные последствия, Миллионер в кино как и «новый русский» в анекдоте должны компенсироваться в массовом сознанием достаточ- Г. Г. Почепцов. Семиотика ной долей отрицательности. У миллионера личная жизнь не будет складываться, у «нового русского» при всем его богатстве ограниченный ум. Зритель/слушатель оказывается при этом в более комфортном состоянии, чем герой повествования. Еще одним сюжетным ходом (промежуточным) становится возврат Золушки в нормальный мир, без помощи сказочного механизма Волшебницы. Однако по непонятной для сегодняшнего прочтения причине в нормальном мире все равно сохраняется хрустальный башмачок («хрустальный», кстати, только в переводе, в оригинале башмачок сделан из другого материала, особого типа кожи). Принц с нашей современной точки зрения обладает необъяснимой «слепотой», поскольку ищет Золушку лишь по размеру обуви. Это взгляд обувщика, а не принца. Исчезновение и последующее нахождение Золушки очень похожи на мелодраматические приключения в «мыльных» сериалах, где братья, к примеру, не узнают друг друга до последней серии. Это более сложная структура, „чем та, к которой мы привыкли в жизни/Существует жизнь-1 и жизнь-2, но на самом деле герои в том и другом случае связаны. Необходима третья структура, где закодирована связывающая эти жизни информация. И заключительная серия сериала должна совместить жизнь-1 и жизнь-2 в соответствии с этой структурой. Рекламный текст также выступает в роли такой третьей структуры, призванной совместить жизнь виртуальную и жизнь реальную. Понятно, что хорошего пива должно быть много. Но попробуйте сделать из этого художественную коммуникацию. Ведь ее отличает принципиальная оторванность от жизни. В этом заключается суть рекламы, в рамках которой практическая приземленность на конкретику товара, то есть объекта реального мира, сосуществует с одновременной оторванностью от жизни, связанной с переходом в художественную коммуникацию, где герои и объекты обезличены. В советское время западная реклама заменяла реальную жизнь в плане познания чужой действительности. В голове у советского человека складывался виртуальный образ За- Основы семиотики пада. Реклама была тем хрустальным башмачком, который позволял зрителю путешествовать по другим мирам, как, кстати, и все другие тексты массовой культуры (бестселлеры, детективы или кино). Холодная война была проиграна именно в этом виртуальном пространстве, а не в области идеологии или в сфере реального соперничества. Холодную войну выиграла именно реклама. Рекламисты, а не солдаты, принесли победу своей стране. Сражение происходило в искусно построенном виртуальном мире, где у каждого есть свой Мерседес или замок на берегу моря. Желание попасть туда невозможно было сдержать никакой идеологией. И пули в этом сражении были отпечатаны на глянцевой бумаге, а не отлиты из свинца. Холодная война создавала в головах советских людей модель Золушки, ожидавшей своего Принца. Все были объявлены Золушками и согласились с этой идентификацией. Кстати, западный мир был более насыщен разнообразными виртуальными объектами. При этом его аксиоматика была более направлена на человека, чем на общество. Если советская героика строилась на гибели ради государства (например, Зоя Космодемьянская), то западная киногероика позволяла героям становиться миллионерами из чистильщиков обуви, т.е. вариант Золушки был аксиоматичен и обязателен.
|
