Схема 4В связи с этим следует упомянуть характерный прием, который был предложен В.А.Давыдовым и использовался в семинарах группы О.С.Анисимова в 1985-87 гг. Его идея состояла в покадровом развертывании схем и созданию своего рода мыслительного "мультика". Мультипликация квантует процесс схематизации, помогая засекать точки, где картинка принципиально меняет свое устройство. Таким образом, ЯСИ должен был сделать явным процесс мышления и содержать в себе "грамматику мышления". Можно сказать, что Анисимов применил к мышлению идеологию деятельностного подхода, рассматривая его в оппозиции "процесс - средство". Тем самым, был предложен новый вариант перевода проблемы исследования мышления в задачу исследования схем, получивший название "мыслетехники". Такие схемы уже нельзя рассматривать как материализацию идеальных объектов (Лефевр) или средство организации смыслов (Щедровицкий). Они фиксируют мышление как процесс оперирования со знаками. Этот процесс должен быть понят, откритикован с технической точки зрения, в него можно включиться, начать от некоторой точки свою линию разворачивания понятия или предложить равномощное понятие и начать новый экземпляр мыслительной работы. Спустя пятнадцать лет после оформления первой версии ЯСИ (и начала автономной деятельности семинара под руководством О.С.Анисимова) осуществились, как минимум, три последствия этого шага по изменению статуса схематизации. Первое. ЯСИ обеспечил самому Олегу Сергеевичу очень высокую продуктивность работы в течение ряда лет, когда методологизированные "выпрямленные" версии различных предметов сыпались как из рога изобилия. В течение трех-четырех месяцев создавались теории по общей и социальной психологии, педагогике, игротехнике, управлению, политологии, экономике, предпринимательству и др. Второе. Были действительно созданы техники мыслительной работы на схемах - по крайней мере, в предмете теории деятельности, которые можно осваивать и использовать в управленческом консультировании (построение пространств деятельности, технологическое "колесо" управленческой деятельности). Третье. Благодаря ЯСИ, Анисимову удалось практически в полной изоляции от основной линии методологического движения вырастить в период 1983-89 гг. значительную группу вполне дееспособных методологов. Тем не менее, эта работа не встретила большого энтузиазма в методологической среде. Анализ причин этого требует специальных исследований по истории ММК-движения. Нас же интересует природа и способ использования графических схем для организации мышления. Поэтому остановимся подробнее на рассмотрении особенностей схематизации первого и второго периодов. Итак, в первый период сложился тип онтологической схематизации с функцией соорганизации смыслов, во второй - тип азбучной схематизации с функцией демонстрации принципа рассуждения. Выделим два контекста их рассмотрения: (1) отношение к практике и (2) роль в методологической дискуссии. 1. Онтологические схемы проявляли исследуемый идеальный объект, оформляли его и задавали топологическую метрику его пространства в виде системно-структурного изображения. Оформленный объект в метризованном пространстве становился доступным практическим и рефлексивным операциям с ним (например, проектированию или управлению). Иначе говоря, онтологическая схематизация как будто специально предназначена для экспорта продуктов методологической работы в практику. Заметим, однако, что онтологическая схематизация по определению проводилась в системо-деятельностном подходе (действительно, разворачивание схемы-мысли возможно только благодаря отношению к схеме как к набору функциональных мест, которые по отношению друг к другу используются, квантуя процессы субстанции мысли в структурные элементы объекта). При этом в практику вместе со схемой экспортируется и подход, использованный при схематизации. Средства, выработанные для внутренней цели (исследования мышления) незаконно проникали в практику, бесконтрольно оискусствляя и трансформируя ее. Практики же раньше или позже начинали проявлять морфологическое сопротивление этому противоестественному оискусствлению. Слово "методолог" стало для многих синонимом беспримерной наглости и поведения по принципу "Здравствуйте, девочки - вот наши схемочки!" Ограничение ситуаций использования схем, имеющих онтологический статус, потребовало бы от методологов четкого разделения контуров осмысления практики и осуществления практики с непереносимостью материальных продуктов (схем) из первого во второе. Однако, реализации такого требования препятствовала как природа отнологических схем с их основной характеристикой - системно-структурным отображением элементов бытия, - так и существующий уровень осмысления системодеятельностного подхода. Иначе в этом контексте выглядели схемы, имеющие азбучный статус. Они, на наш взгляд, содержали в себе, как минимум, два естественных препятствия для поспешного экспорта. Во-первых, каждая их них объединяла в себе ограниченный категориальный набор, отражающий лишь предметную сторону бытия (например: что есть деятельность, что есть рефлексия, что есть мышление, коммуникация и т.п.). В силу этого, каждая из азбучных схем являлась слишком абстрактной и слишком фокусной для непосредственного отнесения к реальной практике. Во-вторых, азбучные схемы требовали правильного построения высказываний. Критика схем- высказываний и рефлексия схемоконструирования делали их основания явными и либо понимаемыми и принимаемыми, либо вызывающими вторичное критическое отношение, приводящее к полаганию отличных от авторских оснований. Вторичное критическое отношение к схемоконструированию должно было приводить к появлению иных, нежели первоначальные, азбучных схем, создавая предпосылки развития парадигматических оснований азбучного набора. Такой способ замыкания контура критики задавал цикл собственно методологической работы, построенной на схемотехнике. А результат попадал в практику только в случае принятия практиками способа строительства представлений о ней. 2. Во внутренней среде методологической работы онтологическая и азбучная схематизация могут быть представлены иначе. Они демонстрируют существенно разные коммуникативные характеристики. При прочих равных условиях перспективы фальсифицируемости онтологических схем значительно выше, чем азбучных. Приверженцы азбучных схем считают, что это обстоятельство означает лишь непомерно поднятую планку требований к уровню критики для работы в жанре азбучной схематизации. Квант азбучной схематизации значительно "плотнее" и "масштабнее", чем квант онтологической. Последняя, говорят, осуществляется в ходе "конструкторского отношения", что имеет смысл отличать от "схемотехнического конструирования". Схематизация, сопровождаемая "конструкторским отношением", означает осуществление естественного оперирования выразительными средствами с ситуативным (читай - демократичным) наполнением рефлексивного слоя над этим процессом. В силу этого, каждое "слово" или "фраза" такого оперирования выразительными средствами является законченным с точки зрения возможности рефлексивного осмысления (в том числе - критики). В отличие от этого, схемотехническое конструирование на основании азбуки имеет дело только с законченными синтагмами - категориальными гештальтами; естественное оперирование выразительными средствами не выглядит при этом чем-то важным, и рефлексия над этим аспектом не поддерживается. Таким образом, за преимущества категориального оформления смысловых целостностей приходится платить "провалом" в слое ситуационного оперирования выразительными средствами (сх. 5).
|
