Глава 44. К десяти я подошла к парковой беседке, как и предписывала записка
К десяти я подошла к парковой беседке, как и предписывала записка. Оттуда мне помахал вампир, придерживая воротник пальто возле горла. Стоял жуткий холод. Собирались снеговые тучи. — Я боялся, что ты не придешь, — с улыбкой произнес он. Несмотря на его улыбку, я была начеку. — Люциус сказал, что все разъехались по домам. — Да, Старейшие вернулись в Румынию. Я надеялся, что смогу чем-то помочь, потому и не уехал. Я немного расслабилась. Чем дальше от нас были Старейшие, тем лучше. — Меня зовут Дорин, — представился вампир, протянув руку в желто-оранжевой полосатой перчатке без пальцев. Он заметил, как я пялюсь на яркую шерсть, и добавил: — Стильные, правда? Купил в торговом центре. Я пожала ему руку: — Вы ходили в торговый центр? — Ну конечно! Это же американская культура. Здесь нужно развлекаться. Я так завидовал, когда Люциус сюда уехал... Здорово, что парень ненадолго вырвался из-под влияния старика. — Он втянул щеки, изображая дядю Василе. — Люциусу это только на пользу. Я изучающе посмотрела на Дорина. Его щеки порозовели на морозе, глаза были черными, как у всех вампиров, но вокруг них виднелись веселые морщинки. — Садись, — пригласил он, смахивая снег со скамейки. Садиться на холодный камень не хотелось. — Может, зайдем в кафе? — предложила я, растирая замерзшие руки. Его варежки мне показались невероятно уютными. Дорин задумчиво покачал головой: — Прекрасная мысль! Я, пожалуй, немного погорячился, выбрав для встречи пустой парк. Начитался шпионских романов. — Я тоже их люблю, — улыбнулась я. — Ничего удивительного, — ответил он и помог мне выбраться из беседки. — Мы же родственники. Наверное, у нас много общего. — Родственники?! — Ох, я не догадался написать об этом в записке! — По какой линии? — Я твой дядя, брат твоей мамы. Я замерла и вгляделась в лицо собеседника, пытаясь найти в его чертах что-то знакомое, сходство со мной или с мамой. — Вы на нее совсем непохожи... И на меня тоже. Бледные щеки Дорина слегка покраснели. — На самом деле я сводный брат. У твоего деда был роман на стороне... — Он застенчиво улыбнулся. — Я — плод запретной любви. — Но вы знали моих родителей? — Разумеется. Я тебе все расскажу, только сначала давай куда-нибудь зайдем. Ты вся дрожишь. Я дрожала не только от холода, но и от любопытства. Вампир рядом со мной оказался моим дядей, он знал моих кровных родителей. После моего рождения прошло целых восемнадцать лет, и я наконец узнаю, какими были мои родные мать с отцом. Я была готова слушать. — Пойдем, Антаназия, нам нужно многое обсудить, — сказал Дорин, галантно предлагая мне руку. Мы вместе дошли по заснеженной дорожке парка до ближайшего кафе, сделали заказ (кофе без кофеина для меня и двойной латте со взбитыми сливками и шоколадной крошкой для Дорина) и сели за дальний столик. Дорин смаковал сливки, словно кровавый стейк. — Прежде чем мы перейдем к семейным историям... — начал он, утирая губы салфеткой. — Тот еще вечерок выдался! В этом — весь Василе. Он любит драму больше, чем любой простолюдин. Все сделает, чтобы произвести впечатление. Мои теплые чувства к новообретенному дяде испарились. — По-вашему, то, что случилось с Люциусом, веселое представление? Между прочим, нос ему сломали по-настоящему. Дорин опустил кружку: — Ему сломали нос?! — Да. — Ничего себе. Я думал, они не посмеют его тронуть. Это дурной знак. Я и предположить не мог, что к Люциусу применят физические методы воздействия. Глупо рисковать, бросая ему вызов. — Их было четверо против одного, — напомнила я. Казалось, Дорин взвешивает все «за» и «против». — Нет, я бы все равно не рискнул. Как он себя чувствует? Я задумалась, старательно подбирая слова. — Неужели так серьезно? — огорчился Дорин. — Василе никогда не умел обращаться с детьми, тем не менее Люциус вырос в отличного парня. Он — выдающийся вампир, им заслуженно гордится весь клан Владеску. Неудивительно, что Люциус взбунтовался, особенно если учесть, что Василе постоянно держит его на коротком поводке. Я провела пальцем по ободку кружки: — Что будет с Люциусом? — Его письмо удивило Старейших. Мы думали, это тебя будет трудно убедить. Американцы не слишком любят договоры, подписанные кровью, это европейцы к таким вещам привычны. Я пытался объяснить, но меня никто не слушал — все считали, что ты согласишься, станешь легкой добычей. — Легкой добычей?! — Да ты посмотри на Люциуса! Ни одна девчонка перед ним не устоит. В Бухаресте отбою не было от богатых красавиц, которых привлекает темная сторона... Мне не хотелось слушать о любовных победах Люциуса. — Значит, вы решили, что я на него западу, а он безропотно смирится с тем, что ему суждено? Дорин наклонил голову набок, размышляя. — Точнее и не скажешь. Как ни странно, мы оказались правы. Ты ведь в него влюбилась? Я вспыхнула: — Не знаю, уместно ли говорить о любви... — Мы видели, какими глазами ты смотришь на Люциуса. А Василе, при всех своих недостатках, отлично читает мысли других вампиров. Он очень стар и долго совершенствовал телепатические способности. — Я еще не вампир, — поправила я. — Но ты же чувствуешь жажду? — с надеждой спросил Дорин. Я опасливо огляделась. — Да, — шепотом призналась я, стараясь, чтобы бариста за стойкой меня не услышал. — Иногда. Дорин одобрительно кивнул: — Антаназия, поверь, тебе есть что предвкушать. Первый глоток «Сибирской красной», особенно первой группы, закупоренной в тысяча девятьсот семьдесят втором году... — Его взгляд затуманился, он облизнул губы. — Это нечто. Поверь. — Если меня никто не укусит, я так и не стану вампиром — и всего этого не узнаю. Дорин вернулся к действительности: — Ах да, пакт. И наш своевольный мальчишка, Люциус. Мы... то есть ты... должна воззвать к его разуму и сделать так, чтобы он выполнил пакт. — Как я его заставлю? — Ты любишь его, а значит, сумеешь убедить. Все довольно просто. — Не так уж и просто. Люциус решил покончить с пактом и завел себе подружку. — Не обращай внимания, это обычный подростковый бунт. Люциус к тебе вернется, вот увидишь! Я допила кофе: — Вы ошибаетесь. Люциус стал относиться ко мне совершенно иначе, при встречах вел себя отстраненно. Он изменился, словно побои лишили его чего-то очень важного. Смех, сарказм, легкость — все исчезло. В нем чувствовалось напряжение, и это пугало. — Нужно попробовать, — сказал Дорин. Интересно, может ли он читать мысли, как Василе. — Ты справишься. Ты дочь Микаэлы Драгомир. Твоя мать добивалась всего, чего хотела. Иногда мне кажется, что ты очень на нее похожа. Точная копия. — Он покачал головой и вздохнул: — Красивая женщина. Очень красивая... Какая нелепая потеря! — Дорин, а почему вы не можете возглавить наш клан? — спросила я. — Вы один из Старейших. Может, вы сами все уладите, как-нибудь измените пакт? — Ты — последняя чистокровная наследница престола из рода Драгомиров. Мы все рассчитываем на тебя, на голос крови, той, которая бежит в твоих венах. Микаэла была прирожденным лидером, и твой отец — тоже. Он излучал величие. Ты — их единственная дочь. — Если договор будет нарушен, разразится война? — Драгомиры и Владеску уже готовы броситься в схватку. Мы друг другу не доверяем. Ваш брак должен обеспечить стабильность, поровну разделить власть, за которую кланы бились поколение за поколением. Если пакт будет нарушен, вражда вспыхнет с новой силой. Мы стоим на грани конфликта. — А вампиры могут умереть по-настоящему? — Вампиры не умирают, — поправил Дорин. — Зато их можно уничтожить, и это хуже, чем смерть. А если возобновится война, которую остановило твое обручение с Люциусом, то уничтожение вампиров неизбежно. Вспыхнет настоящая война... Из-за меня. — Ваши родители первыми смогли установить мир, — сказал Дорин. — Вам с Люциусом предстоит сделать так, чтобы мир длился вечно. — Он широко улыбнулся и сделал знак баристе: — Повторите заказ, пожалуйста. — Дорин взглянул на меня: — Мне нужно много рассказать будущей принцессе.
|