Глава V. «Сделка в башне журналистов»

«Сделка в башне журналистов»

Машина остановилась у одного из десяти небоскрёбов Эдема и Кёсби, взяв кейс с материалом, отправился в офис начальства с докладом о происшествии, про которое не знали ещё даже сами власти, что гарантировало успех репортажу циничного журналиста. Гарантировало успех и то, что Кёсби заблаговременно узнал, что задание устроить что-то подобное дал глава редакции Ридер своему племяннику, и решил воспользоваться случаем. Надо ли говорить, что с тех пор он находился связанным под присмотром человека, ожидая освобождения за выкуп?

Кёсби записался на приём и, дабы убить немного времени, подошёл к огромному окну, открывавшему прекрасную панораму города.

Это была деловая – верхняя часть Эдема, выглядевшая на карте наконечником этого копья нового общества. Обособленная территория верхнего Эдема от нищих районов сосредоточила в себе все грехи и достоинства культуры буржуа Земли. Из окна я видел все эти грехи и достоинства: почти все городские высотки, помимо здания Правительства и министерства экологии, были выполнены в одном стиле стеклянных башен-гигантов. Их прозвали «близнецами». Внутри «близнецов» круглые сутки кипела работа и суета, что делало их самыми главными сотами политической, экономической и социальной жизни сплошного улья – Марса.

Перед башней Журналистики распростёрся средних размеров Парк Евы, а позади стоял вечно шумный и гуляющий Звёздный стадион. Гулял он настолько жарко, что рядом с ним и расположилось главное пожарное депо.

Виднелась же мне из окна сейчас жемчужина Эдема – Площадь ангелов, центр которой, как ни странно, украшал памятник, изображавший ангелов надежды из чистого мрамора, прибывших вместе с нами, дабы утешить в тяжёлый час, а по периметру стояли дома высших чинуш и административные здания.

Пожалуй, самым отвратным местом Верхнего Эдема, самым опасным, слыл район рынка, где процветала полная анархия, ещё большая, чем в любом другом месте, находящимся под контролем трусливых политиканов Марса.

А вообще Верхний Эдем районировался довольно интересно, а наиболее частым прилагательным в названиях было «главный»:

Южнее рынка располагались Парк наций Земли, Главный университет планеты имени Ганди, а так же Главная Рубиновая больница и Парк космополитов. Всё это было Западной частью Верхнего города.

В Восточном Верхнем Эдеме расположился Главный межконфессиональный собор, приветствующий последних, ещё не разочаровавшихся до конца последователей Христа, Мухаммеда, Гаутамы и других пророков земных религий. Чаще всего зала пустовала, так как за века беззакония человечество с трудом сохранило веру в себя, которых они видели ежедневно в зеркале, не то что в что-то высшее, чего не дано узреть. Также в этой части стояла Биржа и министерство торговли.

На юге расположилась Главная Электростанция, слившаяся с районом застройки жилья среднего класса, границы которого ограничивала трасса. Политические деятеле непременно подметили бы, что там находится парламент, построенный из крепчайшего марсианского дерева, а соседствует с ним министерство экологии – небоскрёб в стиле, так называемой, готики.

В центральной части – той, что служила своеобразным периметром вокруг площади ангелов – стояли здания военного ведомства, ратуши, вышеупомянутого правительства и министерства развития Марса, порядка, Земли.

На севере же и находилась башня журналистов, стадион, башня радио, телевидения, а так же парки Адама и Евы. Большим спросом пользовался более скромный парк имени прародительницы, так как Адамов цветник находился прямо у главного входа в рынок.

 

Кёсби родился и вырос в трущобах Эдема и знал, что есть места, где и его – короля бродяг изрешетят местные только лишь затем, чтобы отобрать его пока ещё не очень высокую зарплату за неделю в 200 кредитов, которых ему, Джону и Маргарет часто не хватало даже на основные нужды. Но у него был дар врождённой хитрости, которая и помогала выжить этому авантюристу.

- Можете пройти, мистер Кёсби, - объявил монотонный голос компьютера.

Он вошёл. Кабинет был заполнен всевозможными бумагами – они были на полу, на полках и на большом столе главного (боже, как же тут любят это прилагательное) редактора – Иеремии Ридера. Это был самый типичный начальник – пятидесятилетний лысый мужчина, выходец из знатного эмигрантского рода. Забавно, но эта первобытная, нелепая иерархия сохранилась и здесь, только в видоизменённом виде: на смену классовой системе пришла система родовая. Смысл фактически доходил того, что чем больше страдал твой предок и чем меньше был его класс при режиме, тем выше было твоё положение сейчас. Это был чистой воды абсурд, но при сложившейся ситуации реверсом любой части политической системы, про какую бы её сферу не шла речь, давно стал абсурд.

Иеремия пожал руку гостю и указал ему на стул рядом со столом. Кёсби присел и положил кейс на колени, ожидания вступительных слов работодателя.

- Ну, уважаемый, - начал редактор, - извините, не помню имени вашего, но не суть… Итак…уважаемый, у вас есть что-то интересное, раз вы пришли ко мне?

- Ещё бы, - ответил на это художник Спесской трагедии, - это будет настоящая бомба, мистер Ридер.

- Что же это? Уж не снимки вторжения зем…юноша, какого чёрта вы делаете? – возмутился редактор, увидев, что его гость положил свои ноги ему на стол.

- Иеремия, я около года ждал от вас внимания, но вы не удосужились даже запомнить моё имя. Ну да ладно, старик. У меня снимки и видео трагедии из Спессе.

- Какой ещё трагедии? – спросил редактор, от удивления, шока и интереса к материалу даже забывший своё возмущение.

- Попробуйте позвонить в Спессе – вот вам справочник.

Редактор действительно подошёл к аппарату, попробовал найти номер, но сигнала в Спессе не было.

- Чертовщина, - проговорил он, - хотя, молодой человек, вам ли не знать, что сигнал в нашей древесной житнице самый поганый на Марсе?

- Знаю, как знаю и то, что вы промышляете кумовством и, фактически, заказали убийство мэра. Как вам это понравится, а? Никто до сих пор не знает, что там случилось – у всех есть дела важнее, чем тихое Спессе, в котором вечно нет сигнала. А у меня есть фотоснимки высшего сорта.

- Ах ты...дай закурить, негодяй.

Кёсби кивнул и достал сигару себе и ему из явно чужого подарочного серебряного портсигара, на котором виднелась страшно зацарапанная надпись:

«Первопроходцам в выращивании табака на свободном Марсе!»

- И никто ещё не располагает этими данными, даже власти? – заискивающе спросил Иеремия, давая закурить со своей раритетной зажигалки

В ответ на это бесстрашный репортёр Кёсби вырвал из лежащего рядом блокнотика лист и написал на нём четырёхзначное число и пододвинул его Ридеру. Тот взял его, едва не протёр на листке дырку своим взглядом, после чего ответил на это беспрецедентное предложение:

- А может повышение и вычеркнем один нулик, господин Кёсби?

- А повышение, Иеремия, идёт в ход безусловно, - ответил на это наглейший посетитель, пустив в сторону редактора облако дыма. – Если откажите, я пойду по этажам и найду более сговорчивого человека. Вы сами это прекрасно понимаете, а посему выдадите мне сейчас задаток в виде пятисот тысяч кредитов и повысите, а я обещаю вам поставлять наиинтереснейший материал, сродни сегодняшнему подарку.

- Подарки на то и подарки, что они бесплатны, - едва ли не сквозь собирающиеся слёзы заметил редактор, пока пересчитывал задаток.

- С вами очень приятно иметь дело, шеф, - сказал с улыбкой Кёсби, пожимая ослабевшую руку редактора. – Не унывайте – с этим материалом вы выйдите в ноль раз восемьдесят – люди очень любят возмущаться несправедливостям, при этом ни черта не делая.