Странствие по России
— Еще когда работала в институте. В то время ко мне однажды обратилась знакомая с просьбой помочь дочке Косыгина. Я ей помогла, и меня пригласили лечить министров. Они остались довольны и сказали: «Елена Федоровна, лечите травами, никто вас не тронет». А в 1975 году мне исполнилось 50 лет, и я ушла на пенсию — в нашем институте уходили на пять лет раньше. Стала сама ездить по всей стране и собирать травы, готовить из них сборы и лечить людей. У нас двадцать семь тысяч растений, и нет такого, которое не благословлено Богом. Я всегда думала: «Какая же мудрость Божия! Сколько форм, красок, ароматов. И каждая травка, каждый листочек тянется к Богу». Многие из трав я знала от мамы. Мама знала трав четыреста, а я — больше тысячи. Тогда книг по травам не было, и я два года просидела в Ленинской библиотеке, выписывая сведения о них. У меня сто четырнадцать толстых общих тетрадей с записями. Муж у меня любил лежать, читать и не был против моих поездок. Говорю ему: «Мне надо на Кавказ, срочно надо!» — «Поезжай, поезжай. Голову взяла?» — «Взяла». Пять лет я проработала в санатории-профилактории Московской Косинской трикотажной фабрики под наблюдением врачей, в 1987 году получила разрешение на работу с больными. Пролечила там тысячу шестьдесят семь человек. Они рассказывали обо мне своим друзьям и знакомым, те — своим. Так у меня появилось много знакомых. К тому же я посылала многим людям бандероли с травами. И почти во всех городах страны у меня появились знакомые.
Я обошла и объехала весь Союз, от Эстонии до Камчатки. Приезжаю в Эстонию, а там у меня друзья — Алма и Артур. Мы с ними собираем травы, и я лечу травами их и их друзей. Я бываю в Пюхтицком монастыре, обучаю монахинь лечиться травами. На Камчатке у меня Володя и Таня. И так везде. Я шесть раз была в Крыму, объездила и облазила его весь. Там очень богатая трава: много шалфея, чабреца, лаванды. На Кавказе я была семь раз. В Таджикистане с осликом ходила в горы за лавандой. Для меня проблем в поездках никогда не было: как птица полетит и сядет на любом кусте, так и я. В Магаданской области я ходила по лесам и болотам и, если не успевала выйти из тайги до ночи, выбирала пихту с большим суком, привязывала себя к дереву и спала спокойно. Там на земле нельзя спать — вечная мерзлота. Однажды на Кавказе я заблудилась в горах. Начался мелкий дождик, туман, и я потеряла ориентацию. Подошла к кусту, помолилась Богу, попросила: «Ты меня защити», — легла под куст и уснула. А утром этот куст весь расцвел белым цветом! Он, видимо, перед дождем «глазки» закрыл. Но для меня это было как чудо. Солнышко взошло, и я увидела дорогу. Я много ходила по деревням, заходила в деревне в любой дом, и меня везде принимали. И накормят, и уложат. А постучи сейчас в какую-нибудь квартиру в Москве — перед носом дверь захлопнут, да еще и оскорбят. У людей не осталось доброты, миролюбия, любви. Люди в больших городах измотаны автомобильными пробками, все обезпокоенные, расстроенные, больные. Я старая, в деревне родилась и всегда вспоминаю, какая была раньше разумная, добрая жизнь.
|
