Предпосылки к возникновению Глубинной экологии в искусстве.

Безусловно наибольший вклад в развитие глубинной экологии внесли писатели натуралисты, занимающиеся природоохранной деятельностью. Арне Несс, создатель движения ГЭ вспоминает, что на него сильного повлияла книга Рейчел Карсн «Молчаливая весна», после прочтения, которой он решил посвятить свою профессиональную деятельность защите окружающей среды.

Генри Дэвид Торо, испытавший влияние философии трансцендентализма, и в результате дружбы с Ра́льфом Уо́лдо Э́мерсоном, 2 года провёл в уединении, живя отшельником на бегу озера. Результатом этого, стала книга «Уолден, или Жизнь в лесу», оказавшая сильнейшее влияние на многих последователей глубинной экологии.

Ещё одной знаковой фигурой для становления экологической этики является Олдо Леопольд. Он одним из первых заговорил об экологичской этике, на страницах работы «Календарь песчаного графства». «Первоначальная этика касалась отношений между индивидами; дальнейшие добавления связаны уже с взаимоотношениями индивида и общества. Но этики, регулирующей взаимоотношения человека с землей, с животными и растениями, обитающими на ней, пока еще не существует. Земля, подобно рабыням Одиссея, все еще остается собственностью и взаимоотношения с ней все еще остаются чисто потребительскими, подразумевающими только права без обязанностей.

Распространение этики на этот третий элемент в окружении человека является - если я правильно толкую все признаки - эволюционной возможностью и экологической необходимостью. Это третий этап непрерывного развития. Первые два уже осуществились. Отдельные мыслители со времен библейских пророков постоянно указывали, что опустошение земли не только вредно, но и дурно" (Леопольд, 1980). Так ученый фундаментально обосновал необходимость существования экологической этики.» [5c. 57].

«Ле­о­поль­д одним из пер­вых сфор­му­ли­ро­вал эга­ли­тар­ную эти­ку эко­сис­тем: «Пра­виль­но то, что стре­мит­ся сох­ра­нить це­лос­т­ность, ста­биль­ность и кра­со­ту би­о­ти­чес­ко­го со­об­щес­т­ва. В про­тив­ном слу­чае оно неп­ра­виль­но».» [3, c.48]

Наиболее значимой фигурой для движения Глубинной Экологии является Гэрри Снайдер. «Философская основа творчества автора представлена не только философскими установками буддизма, но и идеями биорегионализма. Биорегионализм, получивший развитие в 1970-х гг., является одним из самых популярных течений экофилософии наряду с глубинной экологией и экологическим феминизмом. Он признает важность духовных и соци-альных практик, обеспечивающих тесные связи культуры и ее среды [3, с. 110]. Под биорегионом подразумевается территориальная единица, границы которой определяются природными факторами. Внутри этого региона возникает уникальная культура, подразумевающая гармоничные вза-имоотношения человека и природы [16, с. 3]. Снайдер не отрицает необхо-димость цивилизации, он считает, что человек должен научиться сочетать «природу с технологией, духовность с наукой, образ жизни индейцев с об-разом жизни белого человека, дикую природу с цивилизацией» [2]. Куль-тура регионов США, по мнению Снайдера, должна строиться на принци-пах мировоззрения американских индейцев, для которых всегда очень важна была связь с определенным местом проживания.» [21, с.215]. «Ник­то из сов­ре­мен­ных пи­са­те­лей не сде­лал так мно­го, как Гар­ри Снай­дер, для фор­ми­ро­ва­ния ми­ро­о­щу­ще­ния глу­бин­ной эко­ло­гии.» [3, с. 35]. «Боб Стью­динг сво­ей ра­бо­те «Гарри Снай­дер» по­яс­ня­ет раз­ли­чие меж­ду ро­ман­ти­чес­ки­ми и эко­ло­ги­чес­ки­ми взгля­да­ми:

Те­о­рии сов­ре­мен­ных по­э­тов, в час­т­нос­ти, Снай­де­ра, ка­жут­ся опре­де­лён­но не­ро­ман­ти­чес­ки­ми в сво­ей сущ­нос­ти. У этих по­э­тов со­вер­шен­но иное вос­п­ри­я­тие При­ро­ды, чем у ро­ман­ти­ков... Ро­ман­ти­ки за­да­ва­ли мно­жес­т­во су­щес­т­вен­ных воп­ро­сов, но бы­ли нес­по­соб­ны рас­шиф­ро­вать отве­ты из-за креп­ко прис­тав­ших к ним иу­дей­с­ко-хрис­ти­ан­с­ких пре­ду­беж­де­ний, гу­ма­нис­ти­чес­ких взгля­дов на все­лен­ную, и, са­мое важ­ное, отсут­с­т­вия на­уч­ных зна­ний... Тран­с­цен­ден­та­лис­ты чи­та­ли ори­ен­та­лис­тов и сог­ла­ша­лись, по­доб­но Снай­де­ру, что всё со всем вза­и­мос­вя­за­но. И всё же они сто­я­ли в сто­ро­не, рас­смат­ри­вая то, что они на­зы­ва­ли «При­ро­дой» как неч­то иное, отлич­ное от них... В отли­чие от вос­п­ри­я­тия ми­ра, отра­жён­но­го в пос­лед­них ра­бо­тах Снай­де­ра, ро­ман­ти­ки ни­ког­да не ви­де­ли при­ро­ду. Они рас­с­мат­ри­ва­ли свои мыс­ли, свой ра­зум».» [3, c. 24].