Глава 19. Как по команде мы все задираем головы к небу

 

Как по команде мы все задираем головы к небу. Поначалу, я даже не знаю, зачем это делаю. А следом осознаю, дело в непонятном гуле над нашими головами, он так тих, что едва уловим на слух, но становится громче и громче.

На фоне сумерек в просветах между деревьев темное пятно и приближается оно с пугающей быстротой.

Гул низкочастотный, он скорее отдается вибрацией в костях, нежели слышится. Он зловещ и кажется знакомым на уровне первобытных инстинктов, это звук вызывает погребенный глубоко в подсознании страх.

Я даже не успеваю сообразить, что это за гул, а люди уже разворачиваются и бросаются врассыпную. Никто не издает ни звука, не окликает товарищей. Они просто бегут, молча, изо всех сил.

Паника – заразная штука. Человек, удерживающий мою мать, присоединяется к беглецам. В тот же момент парни, в руках которых были веревки, швыряют их на землю и бросаются наутек.

Пейдж замирает, зачарованно глядя в небо.

- Беги! – кричу я ей. Это выводит ее из транса.

Моя сестра поворачивается и устремляется в противоположную от лагеря сторону. Она несется в глубь рощи, а веревки вьются за ней по грязи, словно змеи, скользящие следом.

Мама бросает на меня взгляд. Из раны на виске сочится кровь. Даже сумерки не мешают мне разглядеть наливающийся синяк на глазу. После секундного колебания мать устремляется вдогонку за сестрой, мгновенно скрываясь за деревьями.

Я же застыла на месте, а звук все нарастает. Бежать за моей семьей или вернуться в лагерь, туда, где безопасно? Темное облако приблизилось настолько, что теперь я отчетливо вижу, из чего оно состоит. Выбора больше нет.

Это крылатые люди со скорпионьими хвостами. Дюжины этих созданий скрыли от глаз небеса. Должно быть, вне обители росла и развивалась еще одна партия этих чудовищ, да не одна. Они подлетают ближе и начинают снижаться.

Я бегу. Несусь от них со всех ног в направлении школы вместе со всеми. Вот только я отстаю и представляю собой легкую мишень. Скорпион пикирует вниз и приземляется прямо передо мной.

В отличие от тварей, виденных мной в обители, этот полностью сформирован. Взлохмаченная шевелюра, львиный оскал, при этом конечности у создания человеческие, исключение составляет чересчур развитая мускулатура. И тело его людское, хотя живот, грудь и пресс напоминают мне о кузнечиках. Зубы так велики, что чудовище не в состоянии прикрыть рот, отчего с губ постоянно капает слюна. Оно рычит, поднимая мощный скорпионий хвост над своей головой.

Такого страха, как сейчас, я в жизни еще не испытывала.

На меня вновь обрушиваются воспоминания о нападении одной из таких тварей в подвале обители. Шею начинает покалывать, каждую секунду я ожидаю, что ядовитое жало вот-вот вонзится в нее.

Рядом приземляется еще один скорпион. Оно обнажает острые зубы и начинает шипеть.

Я в ловушке.

Сорвав со спины игрушечного медведя, я обнажаю меч. Не то чтобы я вдруг стала менее неуклюжей в обращении с ним, но уверенности в силах прибавилось.

Кто-то открывает стрельбу, но громогласный стрекот крыльев вперемешку с пронзительными воплями людей наполняет ночь, заглушая выстрелы.

Едва я принимаю стойку, отработанную во мне, как на меня нападает один из монстров. Я отвожу клинок под углом сорока пяти градусов, намереваясь ударить в основание шеи, но вместо этого срезаю жало с хвоста, метнувшегося ко мне. Монстр кричит и кричит по-человечески. Для пасти, полной звериных клыков, этот звук совсем не подходит.

Нет времени прикончить его, поскольку жало второго скорпиона тянется в моем направлении. Я зажмуриваюсь и тупо размахиваю мечом, поддавшись панике. Это все, что я могу делать, отгоняя яркие воспоминания о параличе, вызываемом скорпионьим ядом. Если остановлюсь – страх меня поглотит.

К счастью, у меча проблем с посттравматическим синдромом не наблюдается. Я безошибочно распознаю его ликование. Он направляет себя сам под нужным углом, легко взлетая вверх и с силой опускаясь вниз.

Когда я открываю глаза, второй скорпион лежит на земле, истекая кровью, его хвост подрагивает в конвульсиях. А первый исчез – либо улетел зализывать раны, либо уполз куда подальше, чтобы спокойно умереть.

Я – единственное живое существо в этой части рощи. Чтобы перевести дух, я укрываюсь в тени ближайшего дерева.

Скорпионы продолжают приземляться, но уже на приличном от меня расстоянии. Их привлекают люди, столпившиеся у забора.

Они хватают их и жалят их под разными углами, либо это для них своего рода тренинг, либо разнообразие приносит им удовольствие. Одни из них успевают найти жертву и присосаться к ней, рассчитывая вытянуть все жизненные соки, а другие не утруждают себя охотой и нападают на уже пойманных несчастных.

Люди кричат, толкаются и пытаются перелезть через изгородь. Они носятся у забора, желая спастись, но скорпионы их настигают.

Тем немногим счастливчикам, кому удается перебраться, несказанно везет. Скорпионы, словно ленивые хищники, заняты легкодоступными жертвами и не обращают внимания на тех, кто ускользнул.

Стоит жертве упасть на землю, скорпионы тут же присасываются. К тому времени как избежавшие этой участи добираются до школы или все еще бегут по дороге, скорпионы теряют к происходящему интерес. Они взлетают, формируют рой, а после растворяются в темнеющих небесах.

За спиной раздается шуршание, и я тут же разворачиваюсь с мечом наготове. Это мама приближается ко мне шаркающей походкой.

Мы с ней единственные люди по эту сторону забора, все еще способные двигаться. Остальные похожи на мертвых. На случай, если скорпионы вернутся, я так и стою под деревом, хотя кругом тишина и покой. Мама тормозит рядом со мной, и она в прострации.

- Она пропала. Я ее потеряла.

Слезы сверкают на ее окровавленном лице. Пошатываясь, она направляется к забору, игнорируя лежащих на земле людей.

- Я в порядке, мам. Спасибо, что спросила. - Схватив медведя, вытираю с меча кровь его шифоновой юбкой. – А ты как? Как умудрилась выжить?

- Конечно, в порядке, - говорит она, не оборачиваясь. - Ты же невеста дьявола, а это его создания.

Я вкладываю меч в ножны и прячу их в медведя.

- Никакая я не невеста дьявола.

- Он вынес тебя из огня и позволил воскреснуть. У кого еще есть такие привилегии, кроме невест дьявола?

Всего разок увидела меня на руках парня и тут же нас поженила. Интересно, как бы отнесся Раффи к такой теще, как моя мама?

- Ты видела, куда убежала Пейдж?

- Пропала, - ее голос сорвался. - Я потеряла ее в лесу.

Моя реакция на эти слова была бы однозначной еще на прошлой неделе. Теперь же я не знаю, что испытываю - панику или облегчение. Возможно, и то и другое.

- Где ты пряталась от скорпионов? - спрашиваю я. - Как выжила?

Ни слова в ответ.

Если бы кто заявил, что мать моя волшебница, я без проблем поверила бы в это. Меня ведь даже не особо удивляет факт ее чудесного спасения.

Я следую за ней к забору. На протяжении всего пути приходится обходить тела, застывшие на земле в неестественных и уж точно малоудобных позах. Скорпионы улетели, но их жертвы продолжают съеживаться и усыхать, как вяленое мясо. Роща смахивает на поле боя, усыпанное павшими.

Мне хочется успокоить пострадавших, заверить их в том, что они поправятся и все у них будет отлично, но, учитывая масштабы трагедии, я совсем не уверена в позитивном исходе.

Среди жертв я замечаю и пару скорпионьих тел. Один убит выстрелом в живот, второй – в голову.

Мама осматривает тела, словно ищет кого-то. Она приподнимает одного из ужаленных, на лице которого застыла гримаса ужаса, и тащит его к упавшей секции ограды.

- Это еще что? – спрашиваю ее.

- Подношение, - отвечает она, с трудом перемещая беднягу. – Нам нужно найти Пейдж, без подношения не обойтись.

- Мам, у меня мурашки от тебя бегут, - тяжело вздыхаю я.

Она догадывается, что в этом деле я ей не помощник, а потому поднимает мужчину и прислоняет его спиной к изгороди самостоятельно. Он моментально съезжает не землю бесформенной кучей.

Я бы и рада ей помешать, но если мама что-то задумала, пиши пропало.

Опускается ночь. Облако скорпионов давно исчезло вдали, и в небе не осталось ни одной отбившейся от стаи особи.

Прогулка по темной роще в поисках демонической сестры не очень-то и вяжется с моим представлением о приятном досуге. Но я могу перечислить сотню причин, почему ей нельзя бродить там в одиночку. Уж лучше ее найду я, чем испуганные ополченцы из Сопротивления.

Засим я оставляю маму наедине с ее ритуальной фигней, а сама возвращаюсь к деревьям.