Безрадостного дня, когда все в миреВозбуждено бесплодной суетой,— Как часто я к тебе стремился духом, Скиталец Уай, текущий в диких чащах, Как часто я душой к тебе стремился. А ныне, при мерцанье зыбких мыслей, В неясной дымке полуузнаванья И с некоей растерянностью грустной В уме картина оживает вновь: Я тут стою, не только ощущая Отраду в настоящем, но отрадно Мне в миге этом видеть жизнь и пищу Грядущих лет. Надеяться я смею, Хоть я не тот, каким я был, когда, Попав сюда впервые, словно лань, Скитался по горам, по берегам Глубоких рек, ручьев уединенных, Куда вела природа; я скорее Напоминал того, кто убегает От страшного, а не того, кто ищет Отрадное. Тогда была природа (В дни низменных, мальчишеских утех, Давно прошедших бешеных восторгов) Всем для меня. Я описать не в силах Себя в ту пору. Грохот водопада Меня преследовал, вершины скал, Гора, глубокий и угрюмый лес — Их очертанья и цвета рождали Во мне влеченье — чувство и любовь, Которые чуждались высших чар, Рожденных мыслью, и не обольщались Ничем незримым.— Та пора прошла, И больше нет ее утех щемящих, Ее экстазов буйных. Но об этом Я не скорблю и не ропщу: взамен Я знал дары иные, и обильно Возмещены потери. Я теперь Не так природу вижу, как порой Бездумной юности, но часто слышу Чуть слышную мелодию людскую Печальную, без грубости, но в силах
|
