Искусство Древнего Рима. Горация, вольно переведенный Пушкиным как вознесшийся выше Александрийского столпа в Петербурге, в оригинале — выше пира­мид

Горация, вольно переведенный Пушкиным как вознесшийся выше Александрийского столпа в Петербурге, в оригинале — выше пира­мид, не сокрушимых ни природой, ни временем. «Лучшая часть меня, — писал Гораций, — избежит похорон». Мотив бессмертия поэта {в широком смысле творца культуры) прозвучал у Горация с непревзойденной силой и породил много подражаний. В этом же стихотворении Гораций откровенно признается в своем собствен­ном следовании образцам греческой поэзии. «Встав из ничтожест­ва, пердым я приобщил песню Эолии к италийским стихам»¹. Го­рацию принадлежит и выражение «Молчат» из стихотворения «К римскому народу», использованное Карамзиным и Пушкиным, вспомним «Бориса Годунова»: «Народ безмолвствует».

Создание единой античной художественной картины мира продолжил Вергилий, принявший в «Энеиде» за отправную точку то, чем закончил «Илиаду» Гомер, — победу греков над троянцами. Часть жителей Илиона во главе с Энеем, сыном троянского царя Приама, спасается от гибели и по морю добирается до Италии. По­роднившись с тамошним населением, они дают начало новой ци­вилизации. Таким образом Вергилий рассказал в художественной форме о переходе от греческой к римской культуре. Затем Овидий обобщил достижения античной культуры. Его «Метаморфозы» — собрание мифов, отражающее жизнь Римской империи. Встречаем и «Метаморфозах» и древнее мистическое понимание природы с ее сверхъестественной составляющей. Например, миф о нимфе Эхо, которая от несчастной любви к Нарциссу сохнет, «и одни остались лишь голос да кости. Голос живет; говорят, что кости каменьями стали»². Образ самого Нарцисса интересен не только в плане кри­тики эгоизма, айв том смысле, что художник любит образы, кото­рые создает, и в этом сам немного Нарцисс. Шекспировский сю­жет «Ромео и Джульетты» уже присутствует у Овидия в рассказе о влюбленных Пираме и Фисбе. Пирам, договорившись встретиться ночью с Фисбой, увидев ее обагренную кровью накидку, думает, что ее растерзал лев, и вонзает в себя кинжал, что позже делает и заставшая его мертвым Фисба. История любви Циклопа к нимфе Галатее, рассказанная Овидием, много позже задаст, видоизме­нившись, сюжет русской сказки «Аленький цветочек».

У Овидия в «Метаморфозах» величие сочетается с наслаждени­ем. Затем величия становится все меньше, а наслаждения, точнее,

¹ Хрестоматия по истории Древнего мира. С. 262—263.

² Публий Овидий Назон. Собр. соч. Спб., 1994. Т. II. С. 65.

Культурология в вопросах и ответах

стремления к нему, все больше. Вот яркий пример подмены: Эпи­кур, признававший самыми ценными душевные наслаждения, и римские эпикурейцы, для которых главным стало наслаждение те­лесное.

К Серебряному веку принадлежат историк Тацит (55—120), сатирик Ювенал (ок. 60-127), автор эпиграмм Марциал (ок. 40— ок. 104). Наконец, выделяют Бронзовый век, начавшийся с прав­ления императора Адриана (117—139), в это время жил прославив­шийся биографиями двенадцати римских цезарей Светоний (ок. 70- ок. 140). Литературу народов, покоренных Римом, счита­ют древнеримской. Поэтому сюда попали и сочинения древнегре­ческих поэтов и писателей эпохи эллинизма, например Лукиана (120—185), историка Плутарха (ок. 46— ок. 126) и др.

Постепенно в художественной литературе начинает преобла­дать сатирический жанр: не только Ювенал и Марциал, но и Луки-ан, Апулей, Петроний. Великое оборачивается смешным по мере упадка самой Римской империи. Именно в Древнем Риме появля­ется настоящая в полном смысле слова сатира. Как философия кончилась скепсисом, так искусство — сатирой, и точку поставил Лукиан. Несколько смертельных ран богам нанес Овидий, но Лу-киан откровенно их третирует. На его «собрании богов» Мом гово­рит, что люди презирают богов из-за того, что среди них есть лег­комысленный Дионис с Силеном и сатирами. Обвиняется сам Зевс за то, что обратил свой взор на смертных женщин. «Чем больше нас стало, тем сильнее увеличиваются клятвопреступления и свя­тотатства, и справедливо поступают люди, что нас презирают», — заключает Мом^!. Римляне дискредитировали богов, которых поза­имствовали у греков, и приход новой религии стал неизбежен. Удар по античным представлениям был нанесен с двух сторон — и философией, и искусством. Боги, над которыми можно смеяться, уже не вызывают уважения.

Древнейшее произведение изобразительного искусства Рима — знаменитая бронзовая капитолийская волчица, по преданию, вскормившая Ромула и Рема и ставшая символом Вечного города. От Древнего Рима дошла и скульптура Венеры Милосской, най­денная на острове Милос.

Римляне были большими любителями устраивать празднества по случаю побед полководцев — доказательство воинственности духа. Победы отмечались строительством триумфальных арок,

Лукиан. Избранная проза. М., 1991. С. 269.