Вероопределение собора и отношение на нём к епископам–иконоборцам

Ответ

 

Константин V Копроним в ряду иконо­борцев должен быть признан самым крайним, особенно во 2-ой половине своего царствова­ния, после собора 754 г. Получив санкцию со­бора, он считал себя вправе действовать са­мыми жестокими и решительными методами. Поскольку самыми стойкими защитниками святых икон были монахи, то гонения обру­шились именно на монашество. Вторая половина царствования Констан­тина V это кульминация иконоборчества. Ни до, ни после оно никогда не принимало такого размаха и не было столь ожесточенным. И после его смерти в 775 г. сразу наступило затишье.

 

Короткое царствование его сына Льва IV Хозар (с 775 до 780) это переходный период, который пред­шествовал восстановлению иконопочитания. Лев IV женился на Ирине,которая была сторонницей иконопочитания и не скрывала этого. Лев IV предпринял несколько жестоких мер против иконопочита­телей, однако они кажутся совершенно ни­чтожными по сравнению с широкомасштаб­ными и свирепыми иконоборческими мерами его отца. Когда Лев IV умер, по малолетству его сына Константина Порфирородного (780-802 г.), управление государством взяла в свои руки Ирина. Теперь она решительно объявила себя защитницей иконопочитания. Монахи беспрепятственно заняли свои монастыри, появлялись на улицах, и пробуждали в народе угасшую любовь к иконам. Патриарх Константинопольский Павел, бывший в числе врагов иконопочитания, при таком обороте дела счел себя вынужденным оставить кафедру и удалиться в монастырь. Вместо него, по желанию Ирины, в 784 г. поставлен был светский человек, Тарасий, приверженец иконопочитания. Тарасий принимал патриарший престол с тем, чтобы было восстановлено общение с церквами Римскою и восточными, прекратившееся во времена иконоборческие и чтобы созван был новый Вселенский Собор для утверждения иконопочитания.

 

Невозможно было сразу все устроить. Слишком укоренилось иконоборчество в жизни Визан­тии. Прошло уже несколько иконоборческих десятилетий, и целые поколения византийцев были воспитаны, выросли в иконоборческой ереси.

 

Чтобы преодолеть иконоборчество, чтобы отменить деяния иконоборческого собора 754 года, который объявил себя Вселенским, нужен был Вселенский Собор. С этим соглашались все: и в Константинополе, и в Риме, и в других местах. И вот был созван Собор в июле 786 г. в Константинополе. Но как только началось первое заседание Собора, в церковь, где засе­дали отцы Собора, ворвались солдаты из сто­личного гвардейского гарнизона. Они разогна­ли Собор, причем некоторые из епископов, бывшие на Соборе, приветствовали разгон Со­бора. Это говорит о том, что и в среде самого епископата еще достаточно сильны иконобор­ческие воззрения.

Посему было решено отло­жить созыв Собора и обеспечить его безопас­ность. Из Константинополя были под предло­гом близящейся войны с арабами удалены не­надежные в этом отношении контингенты и вместо них в город были введены европейские части, которые были известны преданностью иконопочитания. Затем было решено провести Собор не в огромном Константинополе, где могли произойти всякие случайности, но в маленьком городе Никее, который лучше можно было контролировать. Таким об­разом был подготовлен VII Вселенский Собор.

 

VII Вселенский Собор состоялся в 787 г. в Никее. Всех заседаний было 8. Прежде всего Собор занялся рассмотрением вопроса о принятии епископов, замешанных в иконоборческих движениях. В результате первых трех заседаний епископы, принесшие покаяние, были приняты в общение и заняли свои кафедры. Вторым и главным вопросом был вопрос об иконопочитании. По рассмотрении библейских, богословских, святоотеческих и исторических данных Собор утвердил иконопочитание, предал анафеме всех иконоборцев, провозгласил защитникам иконопочитания «вечную память», а также уточнил образ почитания икон.

 

Ещё ранее во второй половине 20-х годов, начиная с первых иконоборческих выступлений Льва III Исавра (717-741), преподобный Иоанн Дамаскин (675-749) составил одно за другим «Три слова в защиту святых икон». Во многом эти «Три слова» повторяют одно другое. Как счи­тают современные исследователи последова­тельное издание этих «Трех слов», связано с тем новым, что происходило в изгибах импе­раторской политики. Каждое из них было от­ветом на какие-то новые шаги императора-иконоборца.В основу всей своей аргументации Иоанн Дамаскинполагал христологический аргумент – изображение Христа Спа­сителя, а, следовательно, вообще всякое изоб­ражение на иконе возможно, потому что Сын Божий пожелал стать человеком. В полемике против обвинений в идолопоклонстве преподобный Иоанн Дамаскин прово­дил различие между служением (латриа), подобающим лишь Богу, и покло­нением (проскинесис), оказываемым тварным вещам, к каковым относят­ся и иконы. Это терминологическое различие было утверждено Седьмым Вселенским Собором.

 

Собор составил вероопределение, в котором между прочим сказано:«…подобно изображению честного и животворящего креста, полагать во святых Божиих церквях, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях, честные и святые иконы Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Непорочные Владычицы нашей святой Богородицы, также и честных Ангелов, и всех святых и преподобных мужей. Ибо, когда через изображение на иконах лики Спасителя, Богородицы и др. бывают видимы, то взирающие на них побуждаются к воспоминанию и люблению первообразов их, и чествованию их лобызанием и почитательным поклонением не собственным, по вере нашей богопоклонением, которое приличествует единому Божескому естеству, но почитанием, воздаваемым изображению честного и животворящего креста и святому евангелию и прочим святыням» (Тальберг).