Постановка вопросов: конструирование модели

 

Чтобы понять, как клиент порождает свой внутренний опыт, гипнотерапевт обычно с самого начала наряду с другими методами диагностики предлагает набор вопросов. Эти диагностические вопросы никогда не бывают нейтральными или "объективными": они зависят от подхода к терапии, которого придерживается гипнотерапевт (см. Haley, 1976), и, следовательно, отражают этот подход. Кроме прочих функций, такие вопросы служат для того, чтобы выделить основные категории, вокруг которых организуется терапевтическое самоисследование. Другими словами, они играют роль косвенных внушений, которые ориентируют и структурируют внимание как гипнотерапевта, так и клиента вокруг определенных идей и структур.

Довольно эффектный пример этого был продемонстрирован на одной крупной конференции по психотерапии. Президиум одного из заседаний состоял из четырех психотерапевтов, которые представляли различные направления. Когда один слушатель предложил каждому их них прокомментировать некую историю болезни, вопросы и мысли, высказанные каждым из членов президиума, заметно различались. Психотерапевт-бихевиорист задавал вопросы, имевшие целью создать иерархию десенсибилизации, психотерапевт психодинамического направления расспрашивал о прошлых событиях, специалист по семейной психотерапии предложил изучить взаимоотношения в семье и т.д. Было совершенно ясно, какое значение различные вопросы, задаваемые каждым психотерапевтом, имели для выработки различных представлений о "реальности".

Имея в виду, что воспринимаемая реальность отчасти создается задаваемыми вопросами, гипнотерапевт должен ясно представлять себе предпосылки, лежащие в основе его вопросов. Согласно эриксоновскому подходу, одна из таких предпосылок состоит в том, что более обширные возможности для терапевтических изменений дает ориентирование на будущее, а не на прошлое. Поэтому вопросы должны иметь целью побуждать клиентов к исследованию того, как их ресурсы и потенциал будут использованы для их дальнейшего развития.

Вторая предпосылка состоит в том, что решения содержатся в самих проблемах; другими словами, то, что сейчас делает человек, есть основа для трансформационных изменений. Чтобы наилучшим образом реализовать эту идею, настоящее (проблемы) должно описываться на том же языке, что и будущее (решения). Традиционно дело обстояло иначе: в клиническом языке для описания проблем используются, как правило, уничижительные (т.е. указывающие на социальную неприемлемость) диагностические термины, что создает пугающий разрыв между настоящим ("плохим") и желаемым будущим ("хорошим") состояниями. С нашей точки зрения, пользование одним языком для описания проблем, а другим - для описания решений затрудняет применение важнейшего принципа утилизации - осознания того, что решения содержатся в самой проблеме. Вследствие этого эриксоновский гипнотерапевт стремится к нейтральной формулировке проблемы, так что тот или иной стереотип может описываться как желательный или нежелательный (т.е. как решение или как проблема) в зависимости от качества и контекста его проявления. Например, процесс проявления гнева - не "хороший" и не "плохой"; его оценка зависит от того, как и где он проявляется.

Еще одна связанная с этим предпосылка состоит в том, что гипноз - прекрасная модель, описывающая способ конструирования чувственной реальности. Как мы видели в главе 2, язык гипноза может быть использован для описания как развития гипнотического транса, так и развития симптоматического проблемного состояния. С этой точки зрения, ориентация на проблемный процесс есть ориентация на уже происходящее естественное "гинотическое наведение", т.е. на возникающую в ходе взаимодействия последовательность идей (поведений, познаний, аффектов и т.д.), вызывающих сосредоточенность на переживаниях, - последовательность, способная вызывать ("наводить") измененное состояние сознания, которое характеризуется особенностями, приближающими его к трансу (см. Ritterman, 1983). Как мы увидим ниже, это дает возможность формировать наведение гипноза и другие терапевтические воздействия непосредственно по образцу "наведения проблемы", используемого данным клиентом.

Таким образом, главный вопрос, который стоит перед эриксоновским гипнотерапевтом, состоит в следующем:

 

Как клиент конструирует свою внутреннюю реальность таким образом, что достигается ее стабильность?

 

Этот вопрос имеет целью выявить фиксированные ценности и стратегии, который человек снова и снова использует в своем внутреннем опыте. Ответы на него подводят к дополнительному вопросу:

 

Как фиксированные ценности настоящего могут быть использованы для выработки новых способов существования?

 

Для терапевтических целей этот центральный вопрос может быть сформулирован по-разному:

 

Как клиент создает у себя состояния транса со снижением чувства собственной ценности?

Как можем мы воспользоваться теми же самыми стереотипами для создания состояний транса, повышающих чувство собственной ценности?

Каким образом данная проблема остается проблемой?

Как способы поддержания проблемы клиентом могут быть использованы для выработки решения?

 

В поисках ответа на эти общие вопросы следует исходить из того, что человек организует свой внутренний опыт в рамках ассоциативной сети значений. Эта сложная система организации содержит категории ("идеи" относительно взаимоотношений) из разнообразных областей жизни человека. Эриксоновский гипнотерапевт утилизирует разнообразные области этой сети, в том числе:

1) социальное самосознание;

2) намерения;

3) последовательность наведения проблемы;

4) симптомокомплекс;

5) неизменные ролевые персонажи;

6) укоренившиеся мнения;

7) навыки и ресурсы.

В остальной части этого раздела говорится о том, как выявить фиксированные ценности, действующие в каждой из этих областей, и описываются способы, с помощью которых можно изменять такие переменные, чтобы добиться более гибкого и зависящего от контекста самопроявления.