Перестройка памяти и внимания

Сжатость очерка не позволяет нам проанализировать детально все основные психические функции, принимающие участие в изу­чаемой нами операции. Мы ограничимся поэтому самым общим упоминанием о судьбе главнейших из них, без которых психологи­ческая структура употребления орудий осталась бы для нас неясной. На первом месте по степени участия в этой операции должно быть поставлено внимание. Все исследователи, начиная с Келера, отме-

чают, что соответствующее направление внимания или отвлечеЙМ его является существенным фактором в успехе или неуспехе практщ|| ческой операции. Отмеченный Келером факт сохраняет значений в поведении ребенка. Однако существенно, что, в отличие от жиМ$У f ного, ребенок впервые оказывается в состоянии самостоятельв активно перемещать свое внимание, реконструируя свое воспр* и тем самым в огромной степени освобождая себя от подчине структуре данного ему зрительного поля. Ребенок, на определен этапе развития связывающий употребление орудий с речью (с чала синкретически, а затем и синтетически входящий в эту onie цию), переводит тем самым деятельность своего внимания в новь*) план. С помощью индикативной функции слов, которую мы отметили выше, он начинает руководить своим вниманием, созд новые структурные центры воспринимаемой ситуации, изменяя ■ самым, по удачному выражению Г. Кафки, не степень ясности или иной части воспринимаемого поля, а его центр тяжести, зна мость отдельных его элементов, выделяя все новые и новые ф* из фона и тем самым бесконечно расширяя возможность руков ства действием своего внимания.

Все это освобождает внимание ребенка из-под власти непос ственно действующей на него актуальной ситуации. Созда помощью речи рядом с пространственным полем также и времев поле для действия, столь же обозримое и реальное, как и оптиче ситуация (хотя, может быть, и более смутное), говорящий ре£ получает возможность динамически направлять свое внимание,; ствуя в настоящем с точки зрения будущего поля и часто относяй активно созданным в настоящей ситуации изменениям с точки ния своих прошльгх действий. Именно благодаря участию реч переходу к свободному распределению внимания будущее поле, ствия из старой и абстрактной вербальной формулы превращае актуальную оптическую ситуацию; в нем, как основная конфиг ция, отчетливо выступают все элементы, входящие в план будуар действия, выделяясь тем самым из общего фона возможных де ствий. В том, что поле внимания, не совпадающее с полем ятия, с помощью речи отбирает из последнего элементы акт ного будущего поля, и заключается специфическое отличие one} ции ребенка от операции высших животных. Поле восприятия > низуется у ребенка вербализованной функцией внимания, и если j обезьяны отсутствие непосредственного оптического контакта (екта и цели достаточно, чтобы сделать задачу неразрешимой, "Щ ребенок легко устраняет это затруднение вербальным вмешате ством, реорганизуя свое сенсорное поле.

Благодаря этому обстоятельству возникает возможность ее стать в едином поле внимания фигуру будущей ситуации, составлю ную из элементов прошлого и настоящего сенсорного поля. И: внимания, таким образом, охватывает не одно восприятие, но це серию потенциальных восприятий, образующих общую раек* во времени сукцессивную динамическую структуру. Переход Л

симультанной структуры зрительного поля к сукцессивной струк­туре динамического поля внимания совершается в результате пере­стройки — на основе включения речи — всех основных связей между отдельными функциями, участвующими в операции: поле внимания отделяется от поля восприятия и развертывается во време­ни, включая данную актуальную ситуацию, как один из моментов динамической серии.

Обезьяна, воспринявшая палку в один момент, в одном'зритель­ном поле, уже не обращает на нее внимания в следующий момент, когда ее зрительное поле изменилось. Она должна прежде всего увидеть палку, чтобы обратить на нее внимание; ребенок может обратить внимание, чтобы увидеть.

Возможность совместить в едином поле внимания элементы прошлого и настоящего зрительного поля (например, орудие и цель) в свою очередь приводит к принципиальной перестройке другой важнейшей функции * участвующей в операции, — памяти. Подобно тому как действие внимания, по верному замечанию Кафки, сказы­вается не в усилении ясности той или иной части сенсорного поля, а в перемещении центра тяжести, в его структуре, в динамическом изменении этой структуры, в изменении фигуры и фона, и роль памяти в операции ребенка сказывается не просто в расширении того отрезка прошлого, который актуально сливается в единое целое с настоящим, а в новом способе соединения элементов прош­лого опыта с, настоящим. Новый способ возникает на основе вклк> чения в единый фокус внимания речевых формул прошлых ситуаций и прошлых действий. Как мы видели, речь формирует операцию по иным законам, чем непосредственное действие, точно так же она сливает, соединяет, синтезирует прошлое и настоящее-вдым обра­зом, освобождая действие ребенка от власти непосредственного припоминания.