Субъективное познание

Я могу «знать», что я люблю или ненавижу, ощущаю, воспринимаю, понимаю, обратясь к моей индивидуаль­ной внутренней «системе координат». Я могу верить или не верить, получать удовольствие или не получать его, быть заинтересованным или нет. Подобные гипотезы мы

¹ Эти три способа получения знаний прямо не связаны с тремя течениями в психологии. Правильнее сказать, что в этой работе о познании делается попытка раскрыть некоторые из фундаментальных проблем, лежащих в основе всех трех пси­хологических направлений.

часто проверяем на основании собственного прежнего опыта. Таким образом, я могу проверить свою гипотeзy, спрашивая себя: «Действительно ли я ненавижу его?» Если я обращусь к моему опыту, то пойму, что испыты-ваю к этому человеку в большей мере чувство зависти, чем ненависти. Я могу узнать: «люблю ли я ее?», обра-тясь к моим внутренним чувствам, которые помогут от­ветить на данный вопрос. Или возьмем другой пример. Психолог приглашает меня войти в темную комнату, где хорошо видно маленькое световое пятно. Меня спраши-вают, движется ли оно или стоит на месте. Я обращусь к моему опыту, связанному с подобной ситуацией, и отвечу, что пятно движется. (Хотя объективно оно оста­ется на месте.) Таким образом, я формирую внутрен-нюю гипотезу, опираясь на мой личный опыт.

Разрешите мне обратиться к другим примерам. Я пробую неизвестную мне рыбу. Нравится ли она мне? Обратясь к моему опыту, я могу понять и описать неяс-ные ощущения и сделать вывод: «Мне нравится прият-ный вкус рыбы, но не ее консистенция». Или совершен­но иная ситуация: после изучения большого количества фактов я спрашиваю себя: «Что общего, единого я на-хожу во всех этих различных и несоответствующих друг другу событиях?» Снова я обращаюсь к моему опыту, пытаясь определить сущность того, что вызывает во мне это чувство общности.

Я надеюсь, что эти частные примеры могут дать не­которое представление о способе, которым пользуется человек для проверки формулируемых им внутренних гипотез. В эти гипотезы вносятся поправки путем более тонкой их дифференциации, они становятся более точ­ными и соответствующими действительности. Каждый, кто участвовал в психотерапевтических сеансах, знает по своему опыту эти процессы конкретизации или раз­рушения, отказа от прежде принятых внутренних ги­потез. В качестве примера из области психотерапии можно рассмотреть процесс отыскания клиентом нуж­ного слова, точно передающего его ощущения, чувства его восприятия. Наступает чувство облегчения, когда он находит термин, соответствующий его опыту, обес­печивающий более точное, дифференцированное обо­значение неясного ранее знания, что дает ему возмож­ность прийти во внутреннее равновесие с самим собой.

Человек, взявшийся за новую сложную работу или стоящий перед трудными проблемами в каком-либо исследовании, также испытывает нечто подобное. Сна­чала его «знание» проблемы глобально, неточно, не­дифференцированно. Потом он начинает воспринимать общую структуру — то, что некоторые события, или факты, появляются вместе, а другие события, или фак­ты, сосредоточенные на поверхности, в действительно­сти не являются важными. Он интенсивно работает над проверкой этих внутренних гипотез, продвигаясь впе­ред, когда чувствует, что структура вырисовывается четче, и меняя направление, когда ощущение общей структуры исчезает.

Полани прекрасно описал феномен сильного влия­ния на ученого его внутреннего ощущения значения общей схемы паттерна.

Таким образом, один из важных путей познания идет через формирование внутренних гипотез, которые мы проверяем, обращаясь к внутреннему опыту, возни­кающему при нашем взаимодействии с внутренними или внешними явлениями. Этот тип познания является основным для повседневной жизни. Надо заметить, что, хотя внешние влияния могут принимать некоторое уча­стие в формировании внутренних гипотез такого типа, проверка этих гипотез опирается отнюдь не на внеш­ние ситуации.

На основе нашего внутреннего опыта мы прове­ряем, уточняем, дифференцируем предполагаемые ги­потезы, формирующиеся из неясно выраженных ощу­щений.

На сегодняшний день этому типу познания уде­ляется мало внимания, ибо он считается небезошибоч­ным, не ведущим к широко признанным знаниям. Но, с моей точки зрения, это основной путь познания, это глубокое организменное чувствование, на базе которо­го мы формируем и уточняем наши сознательные пред­ставления и концепции.

Я хотел бы высказать мнение, что даже самая точ­ная наука основана на этом виде познания. Без этих творческих внутренних гипотез весь механизм провер­ки внешнего исполнения был бы бесплодным. Вот что сказал Эйнштейн по поводу своих исследований, по­священных принципу относительности: «Чувство направленности, устремленности к чему-то конкретному было все те годы. Конечно, трудно передать словами это чувство, но оно было реальностью и сильно отли-чалось от более поздних соображений по поводу логи-ческой формы решения этой проблемы».

Этот аспект науки, связанный с творческими внут-ренними гипотезами, которые проверяются и перепро-веряются на их соответствие чьему-либо опыту и кото­рые потом могут выступать как формальные гипотезы, готовые к операциональной объективной проверке, был забыт в американской психологии. Особенно эта область игнорировалась в Америке, где считалось крайне непри-личным признавать, что психологи что-то чувствуют, предчувствуют или с большим увлечением работают над темными, неопределенными проблемами.

Интересно, что именно представителю последова-тельного бихевиоризма (Скиннеру. — Сост.) мы благо­дарны за то, что он в своих творческих изысканиях раскрывает сущность этой важной субъективной фазы познания. Отчеты о его исследованиях буквально усея-ны такими выражениями: «Это, конечно, было то, что я искал», «Я был обеспокоен», «Я могу легко вспомнить волнения...», «Конечно, я работал, основываясь на пред­положении...». Эти фразы доказывают чрезвычайно важное положение о том, что наука всегда начинается с выдвижения внутренних субъективных гипотез, вы-соко ценимых исследователем, потому что они вычле-няют из его опыта чувство общего.

Между прочим, надо отметить, что, пытаясь прове­рить эти внутренние гипотезы, сверяя их с другими, или с внешней сферой, мы обращаемся к «объективно­му» способу познания. Если я спрошу вас: «Влюбился ли я?» или «Движется ли свет?», то я прибегну к меж­субъективному контролю, что является составной час­тью другого пути познания.