Ложный консенсус и ложная уникальность

Нам, людям, присуще одно весьма любопытное качество — мы склонны расширять наш Я-образ, переоценивая или недооценивая то, в какой мере другие думают и действуют так же, как мы. Этот феномен называется эффектом ложного консенсуса. Когда речь идет о каком-либо мнении, мы находим поддержку своей позиции, переоценивая степень согласия с нами окружающих (Krueger & Clement, 1994; Marx & Miller, 1987; Mullen & Goethals, 1990). Если мы поддерживаем идею проведения референдума в Канаде или Национальную партию Новой Зеландии, то склонны преувеличивать количество своих единомышленников (Babad et al., 1992; Koestner, 1993).

 

«Какой безрадостной была бы наша жизнь, если бы мы никогда не льстили себе.

Ларошфуко, Максимы, 1665»

 

Совершая дурной поступок или демонстрируя неспособность справиться с каким-либо делом, мы убеждаем себя, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Стоит только человеку солгать, как он начинает нелестно думать о том, кого обманул: «Я лгу, а чем другие лучше?» Будучи нечестными налогоплательщиками или скрывая свое пристрастие к курению, мы склонны преувеличивать количество людей, поступающих точно так же. Если мы сами придерживаемся расистских взглядов, нам начинает казаться, что и другие не свободны от расовых предрассудков (Krueger, 1996). Следовательно, наше восприятие стереотипов, разделяемых другими, может выявить кое-что и о наших собственных предубеждениях.

 

«Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, какие мы сами.

Талмуд»

 

Ложный консенсус может быть следствием обобщения, сделанного нами на основании ограниченной выборки, в состав которой прежде всего входим мы сами (Dawes, 1990). Не располагая другой информацией, почему бы не «спроецировать» самих себя? Почему бы не приписать другим своего знания и не использовать собственные реакции в качестве «подсказки» их возможных реакций? (См. рубрику «Проблема крупным планом»: «Горе от ума»). Мы также более склонны ассоциировать себя с людьми, чьи установки и поведение аналогичны нашим, и судить о мире по своим знакомым.

 

«Актриса Памела Ли Андерсон: «Все говорят, что я с головы до пят — из пластмассы, и что если я подойду к радиатору, то расплавлюсь. Да, у меня искусственная грудь, но точно такая же грудь у всех женщин в Лос-Анджелесе». Талберт, 1997»

 

В вопросах, касающихся способности, или хороших поступков, или успеха, чаще имеет место эффект ложной уникальности (Goethals et al., 1991). Воспринимая собственные таланты и моральные качества как нечто относительно необычное, мы «работаем» на собственный имидж. Иными словами, люди, которые злоупотребляют спиртным, но пользуются ремнями безопасности, будут переоценивать (ложный консенсус) количество алкоголиков среди окружающих и недооценивать (ложная уникальность) то, что ремнями безопасности пользуются практически все водители (Suls et al., 1988). Судя по всему, это естественный результат нашей склонности больше приписывать себе не негативные, а позитивные качества (Gross & Miller, 1997; Krueger, 1997; Krueger & Clement, 1997). Чем более индивидуализировано поведение, тем охотнее мы переоцениваем его распространенность. (Если 20 % людей — эгоисты, у них масса возможностей для того, чтобы переоценить (сравнительно с собственной) эгоистичность окружающих.) Иными словами, вопреки реальности мы склонны считать, что наши пороки — это некая норма, а наши добродетели — нечто уникальное.

Прочие проявления предрасположения в пользу своего Я

Предрасположение в пользу своего Я проявляется не только в виде самовосхваления при сравнении с другими, необоснованного оптимизма и ложного консенсуса относительно наших недостатков. Ручейки дополнительных данных, говорящих о существовании такой предрасположенности, сливаясь, образуют реку.

— Нам свойственна и «когнитивная самонадеянность». Как станет ясно из главы 3, мы переоцениваем правильность наших убеждений и суждений и запоминаем из своего прошлого то, что работает на нас.

— Если нежелательный поступок нельзя ни забыть, ни «переделать», мы, как это следует из главы 4, можем оправдать его.

— Чем выше наше мнение о каком-либо собственном качестве (уме, настойчивости, чувстве юмора), тем чаще мы оцениваем других именно по этому критерию (Lewicki, 1983).

Проблема крупным планом. Горе от ума

Феномен ложного консенсуса — склонность считать, что окружающие разделяют наши чувства и мысли, — особенно ярко проявляется в ситуациях, когда мы ошибочно приписываем другим те знания, которыми обладаем сами. Именно «горе от ума» становится причиной того, что хорошо информированные люди, полагая, будто и другим известно не меньше, начинают вести себя соответствующим образом (Camerer et al., 1989; Nickerson, 1999), а нам лишь остается огорчаться и удивляться, наблюдая за тем, как умные люди совершают отнюдь не умные поступки.

То же самое можно сказать и о педагогах, и о создателях современных технологий: они нередко совершают ошибки, считая, что понятное им самим будет так же понятно и окружающим. Они ошибаются, ибо судят об осведомленности окружающих на основании собственных знаний. Отдавая себе отчет в том, что, в отличие от них, окружающие не являются специалистами, они все же недооценивают, насколько непонятными могут быть их объяснения и инструкции. Как автор учебника, я тоже — жертва «горя от ума», а потому очень рад, что мой редактор, никогда раньше, как и вы, не изучавший социальной психологии, предвосхищает те вопросы, которые могут возникнуть у вас, если я формулирую свои мысли недостаточно четко.

Что такое «горе от ума», вы, должно быть, знаете не понаслышке. Например, как вы думаете, сколько времени понадобится человеку, чтобы разобраться в анаграммах «соах» (хаос) и «фраш» (шарф)?

Возможно, поскольку ответы вам уже известны, вы, как и участники экспериментов, проведенных Коллином Келли и Ларри Якоби, сочтете, что вам трудно определить, сложное это задание или нет (Kelley & Jacoby, 1996). (Предложите эти анаграммы своему приятелю и посмотрите, справится ли он с ними так быстро, как вы думаете). Многие из нас поражались недогадливости участников игры «Угадай мелодию». Когда мы, например, выстукиваем на чьей-либо руке ритм Happy Birthday или Mary Had a Little Lamb, нам (мы же слышим мелодию, которая звучит в нас!) остается только удивляться тому, что человеку трудно справиться с таким, казалось бы, простым заданием. Если человеку что-то известно, ему трудно представить себе, что значит не знать этого. Это и есть «горе от ума».

-

— Чем благосклоннее мы относимся к себе, тем охотнее полагаем, что и другие воспринимают нас столь же лестно (Kenny & DePaulo, 1993).

— Мы верим любому тесту или любому иному источнику информации (даже гороскопу!), которые льстят нам, и позитивно оцениваем как сам тест, так и любое свидетельство в пользу его валидности (Ditto, 1994; Glick et al., 1989; Pyszczynski et al., 1985) (рис. 2.4).

 

Рис. 2.4. «Если это — достоинство, значит, это имеет отношение ко мне» (или к моему лучшему другу).

 

По данным Джоэла Джонсона и его коллег, участники их экспериментов следующим образом оценивали лестные характеристики (например, такую: «ему (ей) нетрудно быть откровенным и убедительным»): 1) как не очень соответствующую их случайным знакомым; 2) как более соответствующую их друзьям и 3) как ещё более соответствующую им самим. (Источник: Johnson et al., 1985)

— Нам нравится связывать себя с успехами других. Если какая-нибудь знаменитость посетит нашу школу, мы чувствуем себя причастными к её славе. Если же оказывается, что мы каким-то образом связаны с сомнительной личностью (например, родились в один и тот же день с каким-нибудь мошенником), то поддерживаем себя тем, что начинаем относиться к нему более терпимо (Finch & Cialdini, 1989).

 

(— Признаю, что это выглядит эффектно. Но вы же сами знаете, что сегодня все выпускники будут из десяти лучших в своем классе.)