Первобытность тела

 

ТЕЛО ЧЕЛОВЕКА КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ

 

Первобытность тела

 

Человеку от рождения достается физическое (природное) тело, которое связывает его с миром природы, подчиняется биологическим законам существования и функционирует, как и другие живые природные объекты. Физическое тело осознается индивидом через совокупность внутренних ощущений, потребностей и желаний. Физические тела других людей также воспринимаются через внешние (зрительные), тактильные и другие ощущения. Подобные процессы ценностно-эстетически, культурно детерминированы. Тело – не просто живая плоть. Оно прекрасно или безобразно в зависимости от тех критериев, которыми человека, воспринимающего данное тело, наделило общество. Наглядно это можно проследить по изменяющемуся отношению людей к обнажённой плоти.

 

 

“Виллендорфская венера”, Австрия, высота 11 см

 

В первобытной культуре голое тело было доминирующим, о чём свидетельствуют наскальная живопись, гравюры на гальке, предметах быта и скульптурки. Изображения человека немногочисленны и появились, как предполагают учёные, в искусстве палеолита сравнительно поздно. Но практически большинство из них – это очертания обнажённой натуры, как сказал бы современный художник. Таковы антропоморфные гравюры из многих французских пещер, изображения охотников и воинов из африканской коллекции наскальной живописи, человеческие изваяния из кости или мягкого камня, найденные на стоянках первобытного человека в Западной Европе и на территории бывшего СССР (в Костенках, Бурятии, Гагарино на реке Дон и в других местах). Наибольший интерес вызывают небольшие по размеру фигурки, в которых сразу бросается в глаза подчёркнутость именно материнского начала. Это наводит на мысль о том, что перед нами изображения беременных женщин. В этом плане очень выразительна женская статуэтка из известняка с утрированными половыми признаками, которая найдена в Виллендорфе (Австрия), датируемая некоторыми учёными верхним палеолитом. Фигурка имеет стилизованный характер, отсутствует проработка лица и конечностей. Древние ваятели особо подчеркивали половые признаки и пышные формы этих женщин. Такие статуэтки чаще всего находили около очага, в углах пещер с росписями, что дало основание истолковывать подобные изображения женщин как хранительниц очага, покровительниц и прародительниц рода.

Интересную трактовку тучного телосложения дают учёные, связывающие различия в конституции (худощавость и, наоборот, полноту) с обитанием в разных природно-климатических условиях. Так, Д. Ламберт полагает, что у высокого худощавого негра-нилота с длинными конечностями очень велика поверхность тела по сравнению с его объёмом, что идеально подходит для излучения избыточного тепла в жарких тропиках. Невысокий коренастый эскимос, в свою очередь, более приспособлен для жизни на севере. Интересное заключение делает шведский этнограф Я. Линдблад: “Когда эскимосы в недавнем прошлом забирались на ночь в свою иглу (жилище. – Л.В.), они укладывались нагишом на тюленьи шкуры и согревали друг друга собственными телами. Плотное телосложение эскимоса помогает сохранять тепло во время охоты, обеспечивающей калориями семью. Эскимоска охотой не занимается, ей не обязательно быть проворной, и она может обрастать жирком, выполняя этакую пассивную сексуальную роль с практическим смыслом” (Линдблад Я. Человек – ты, я и первозданный: пер. со швед. – М.: Прогресс, 1991. – С. 232.). Если вспомнить “пещерные эрмитажи”, то среди немногочисленных рисунков, гравюр и фигурок людей мы не найдём практически ни одного изображения тучных мужчин, что может служить косвенным подтверждением высказанного предположения.

Древние люди не знали одежды. Первобытность тела – в обнажённости. Исследователи не склонны связывать появление одежды со стыдливостью, и едва ли человека первобытной культуры смущало обнажённое тело. Как чуждо это чувство и некоторым народам традиционных культур Африки и других регионов. Чувство стыдливости появилось гораздо позднее и связано с развитием всего комплекса социально-культурных отношений в человеческом сообществе. Выделившись из животного мира, человек приобрёл голое тело, но вся последующая история культуры свидетельствует, что обнажённость рассматривается им как символ животного состояния. Тело воспринимается человеком не только чувственно, но и событийно, т.е. через его преображение, преобразование. Одежда становится для человека чем-то вроде новой кожи, сменяемой в зависимости от исполняемых человеком социальных и культурных функций. “Одежда – часть тела. В обычной жизни это внешнее продолжение тела, аналогичное волосяному покрову животных и птичьему оперению; она приложена к телу полумеханически, – я говорю “полу”, потому что между одеждой и телом есть отношения более тесные, нежели только соприкосновение: пронизанная более тонкими слоями телесной организации, одежда отчасти врастает в организм.

В порядке же зрительно-художественном она есть явление тела, и собою, своими линиями и поверхностями, строение тела она проявляет. Следовательно, понятно, что коль скоро за телом признана способность конкретно являть метафизику человеческого существа, – в этой способности нельзя отказать одежде, которая, как рупор, направляет и усиливает слова свидетельства, произнесённые о своей идее – телом. Обнажённая фигура не то что непристойна или некрасива, а была бы метафизически менее внятной, в ней труднее было бы прозреть суть просветлённой человечности” (Флоренский П.Л. Иконостас. – М., 1994. – С. 112.). Русский религиозный мыслитель П.А. Флоренский, которому принадлежит данное высказывание, очень точно охарактеризовал слитность, тесную переплетённость тела и одежды. “И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их” (Бытие, 3, 21) – именно здесь кроется глубокий религиозный смысл одевания человека. Вот почему согласно Флоренскому обнаженное тело воспринимается как плоть со всеми присущими ей мирскими пороками и похотью, а одежда же превращает физическое тело в культурное. Степень открытости тела становится языком культуры. И пусть одежда состоит из одной набедренной повязки, она уже символизирует включённость в социум, “окультуренность” хозяина данного тела.