Картина навсегда
В глазах застыла картина навсегда: центральный пост атомного ракетоносца; размеренно и тихо; все по углам; лодка у пирса; послеобеденное время; все переваривают; в едином временном измерении; дремотно. Вдруг в центральный — ни с того ни с сего — влетает старпом и, наклонившись, орет: — Суки! Суки! Суки! Все — суки!!! У-у-у, ё-ёлки! — и убегает. Все застывают. Замирают. Соображают. Думают про себя. Онемело. Остекленело. Минуту, наверное. Наконец, мимо, внося с собой жизнь, проходит вахтенный: он пришёл из другого отсека, не присутствовал. Словно подуло. Потихоньку отпускает. Дышится. Движения свободней. Дежурный говорит матросу: — Ты в трюме был? Давай рысью туда. Тот в трюм. Все оживает, восстанавливается и — потекло; размеренно; чинно; послеобеденное время; хорошо; опять все переваривают…
Дезертир
Командиру в/ч 34567. Объяснительная Я, лейтенант Козинцев Сергей Николаевич, настоящим докладываю, что 19-го числа сего месяца я самовольно сошел с корабля и убыл в город Владивосток. Ушел я в 15.00, отсутствовал двое суток и прибыл на корабль 21-го сентября в 24. 00. У меня не было не терпящих отлагательства обстоятельств, ушел с целью, трудно это передать на бумаге, с целью обратить на себя внимание. Правильнее было бы сразу поговорить с командованием корабля и доложить ему о своих настроениях. Но мне показалось, что после моей поездки, разговор будет серьезнее и конкретнее. Дело в том, что я не хочу служить в Вооруженных Силах СССР. Об этом я думал ещё в училище. Но там я думал: стерпится-слюбится. Теперь, после того как я уже месяц прослужил в части, я пришёл к выводу, что нет больше смысла мучиться самому и отвлекать командование от прямых обязанностей. Я допускаю мысль, что через два-три года я могу свыкнуться со службой, но я не хочу так служить. Может быть, я в подсознании где-то испугался, но поймите, так служить не хочу. Вероятно, это будет не нужно ни мне, ни флоту. На флоте есть свои трудности, свои определенные условия, но вся эта система, система начальника и подчиненного, многое, как мне кажется, в ней не нужно, бессмысленно. Я подчеркиваю — мне кажется. Скорее всего, я не прав, но я имею свой взгляд и хочу его придерживаться, не хочу его ломать. В заключение могу добавить, что мне не нравится отвратительное слово «дезертир», но ещё хуже прожить всю жизнь, в чем-то каясь. Я не жалуюсь. Я готов отвечать за свои поступки, но мне не хочется идти по службе через пьянки, самовольные отлучки и разыгрывать из себя какого-то падшего человека. 22.09.79. Лейтенант Козинцев.
ФЛОТ
в выражениях, междометиях, афоризмах, в вопросах и ответах, в бессвязных выкриках…
— Что это у вас? — Это усы, товарищ капитан первого ранга! — Это не усы, это трамплин для мандавошек. — Сгниешь на «железе», сгниёшь!.. А я говорю, сгниёшь!.. Да… а вы думали, здесь что?.. Что вы думали?.. — Чего вы тут сявку раз-зявили?! Что вы тут сидите… молью! Я вам тут что?! Что?!! Я вас-с-спрашиваю!!! Мал-чи-те!.. Лучше!!! Я вам верну дар речи, когда это нужно будет!!! Если хотите со мной говорить, то молчите!.. Абсолютно новый крик: — Что вы тут ходите!.. Ногами!.. С умной рожей!.. Па-дай-ди-те сюда… я вам верну человеческий облик!.. — …по-ротно… на одного линейного дистанции… — …Ссс-чет! — Раз! — Ииии-раз!!! — …Поздравляю вас… — Уууу-ррр-ааа!!!… — Эй, сколопендра! — Это вы мне?.. — А кому же! Ползи сюда!.. — Что вы мечетесь, как раненная в жопу рысь! Вы мичман или где?.. — Слушай, что стряслось во вселенной? Умер кто-нибудь из высшего командования или съели твой завтрак? — Где ваш конспект? — Сильные не конспектируют… — Кто вы такой?! Кто вы такой, я вас спрашиваю?! Вот доложите: кто вы такой?! — Что вы тут разматываете сопли по щекам?! Что вы тут роняете пену на асфальт?! Га-ва-ри-те члена-раздель-на! Члена-раздельна! Каждый свой член в раздельности… — Где ваш план? Что вы мне подсовываете здесь постоянно?! Это что?! План?! Почему за месяц?! Где за год?! Восстановить немедленно! Жизнь без плана — жизнь впустую!.. — Что вы тут опять написали? Липа должна быть липовой, а не дубовой. Поймите, дело может стоять, но журнал должен идти… — Что такое флотский смех? Это когда по тебе промахнулись. — И все-таки, а какова преамбула? — Че?.. — Преамбула… говорю, какова? — Че?.. — Дадада!.. Да! Те же яйца, только в профиль! Значить так! Задернить! Восстановить методом заливания! Нештатные тропинки уничтожить! Ямы защебенить! Для чего достать щебенку! Озеро одеть в гранитные берега. Назначаю вас старшим над этим безобразием. Горячку пороть не будем. К утру сделаем. Через три часа, когда ты уже задернил: — Так! Все! Дрова в исходное! Удалось отбиться: теперь это не наш объект. — Видишь ли, Шура, замечания и традиции у нас с русско-японской войны. А может быть, с Чингис-хана… Не устранены ещё… И грань между замечанием и традицией такая стертая… что замечание легко переходит в традицию, а традиция… в замечание… Так что потом, когда мне говорят вот это: «славная традиция» или «беречь и умножать традиции… бережно сохранять»… я все думаю: о чем они говорят… бедные… — У вас такое лицо, будто вы только что побывали в лапах нашей флотской организации… — Не организации, а «долбо-ледизма». — А это как что? — Дробь БП и долбить лед… до бетона… — Личный состав, обалдевший от обилия вводных, действует ли по этим вводным? — А как же! Аж пиджак заворачивается!.. — …и осуществили ремонт методом выхода из дверей… — Боже мой, сколько не сделано… сколько не сделано… а сколько ещё предстоит не сделать… — Кяяк сейчас размажу… по переборке! Тебя будет легче закрасить, чем отскрести… — Говорят, подводнику положено десять метров дополнительной жилой площади. Есть постановление… — Это только после увольнения в запас… — Чтоб лечь и умереть спокойно… — Только не квадратной, а кубической… — Что это за корыто на вас? — Это фуражка, товарищ капитан первого ранга! — Бросьте её бакланам, чтоб они её полную насрали… — Товарищ капитан третьего ранга, а когда нас накормят? — Вот если б ты питался от моей груди, то был бы всегда сыт… — Па-че-му не гла-жён?! Почему?! (По кочану, вот почему.) Времени не хватило?! Я вам найду время? Лучше б ты в море упал. Наберут отовсюду не поймешь каких трюмных!.. Начальник физической подготовки и спорта — флагманский мускул — доложил: «Слишком много у нас больных!» Принято решение: впредь больных вместо физзарядки выводить на прогулку с… ломами! И знаете, больные резко сократились. «Ч-т-о ж т-ы с-п-и-ш-ь, с-о-б-а-к-а, т-ы ж г-е-р-м-а-н-с-к-и-й к-о-н-ь… — между прочим, из германского героического эпоса». — «А из японского можешь?» — «Могу: Ч-т-о ж т-ы с-п-и-ш-ь, с-о-б-а-к-а, т-ы ж я-п-о-н-с-к-и-й к-о-н-ь…» — …Великое, старина, — это простое… Простое, старина, — это плоское… Великое — это плоское, старина… — Ты мешаешь мне правильно реагировать на те порции света и тепла, которые исходят от солнца лично для меня… — Ты знаешь, какая самая первая самцовская обязанность? —? — Метить территорию. О-собыми выделениями о-собой тер-рриториальной железы… Выходишь… ежедневно и… метишь… — И последнее, товарищи! Так, с хвостов, встаньте в каре. И последнее. Командующий требует спокойствия и выдержки. В ходе инспекции десять человек сымитировали повешение. Трое доимитировались до того, что повесились… — Ну как ваш новый зам? — Видишь ли, Шура, в детстве его так сильно напугали «бабайкой», что ещё с колыбели в ответ на «Коза идет, коза идет» он научился приставлять ладонь торцом к переносице. — Наберут трусов на флот, а потом хотят, чтоб они умирали гер-роями… Цок, цок, цок. — Доложите в центральный: прибыл гражданский специалист к радистам. — Цэнтралный. Прышол дэвишка, хочет радыстов. — Я не девушка, я гражданский специалист. К радистам. — Цэнтралный… ана нэ дэвишка… ана хочет радыстов. — В пять утра прибыть в казарму! — Мда-а… — Не успели с моря приплыть — на тебе… — Сейчас почти час, в два — дома, в три — на жене, в пять — в казарме… — Вот они, пассаты, дующие в лицо… — Мама моя, лучше б я назад в море ушел или в говно упал. — Страна ты моя Дуремария… — Вы что-то сказали или мне показалось? — Вам показалось… — Ночь. Везде темно. И только в Стране Дураков загорался свет… — А в Абрам-мысе водку по прописке продают… — Иди ты! А где её берут? — Кого? Водку? — Нет, прописку… — Внимание, товарищи! Командующий флотом объявил оргпериод флоту! С сегодняшнего дня — якорный режим. Сход запрещен. Экипаж на борту. Сходню сбросить! — Мать моя женщина, опять семья на якорном режиме… — Жалуйтесь. В лигу защиты сексуальных реформ… — Никак не пойму, это что — домой сегодня не пустят? — Плохо быть деревянным… — Не-ет, флотом управляют двоечники… — Вы хотите сказать, что командующий флотом — двоечник? — А разве командующий флотом управляет флотом?.. — А мне ещё двенадцать лет вот так просидеть на оргпериоде — н все! — Помрешь, что ли? — Пенсия… — А-а… — А американцы вообще говорят: «Войну им объявим, но не начнем. Они себя сами задолбают оргпериодами…» Крыса попалась в петлю. Её повесили в боевой рубке с биркой: «Повесилась в результате якорного режима». — Я вас категорически приветствую. Прошу разрешения подержаться за вашу мужественную руку. Как ваше драгоценное для флота здоровье? — Безнадежно здоров. Годен только к службе на подводных лодках. Место службы изменить нельзя. У нас нет оснований для беспокойств и переводов. А списывают с плавсостава теперь по двум статьям: трупные пятна и прободение матки. — Ну с маткой, я думаю, у нас все в порядке. — Слушай, что это за козёл ходил с вами море удобрять? — Из института. Мы с ним три вахты проговорили. Я думал, он серьезный мужик, а он кандидатскую пишет… — «Есть», «так точно», «никак нет» и «ура!» — четыре слова, отпущенных военнослужащему. Как из них сделать кандидатскую диссертацию? Не понимаю… — Мужики, слушайте, что пишут в нашей любимой газете, удивительное рядом, докладываю близко к тексту: «Крейсер. Ночь. Корабль спит. Устало дышат кубрики. Затихли орудийные стволы. Легкий бриз. Лишь одно окно освещено. Это окно замполита. Стук в дверь. На пороге — старшина трюмный, старшина первой статьи Перфильев. — Разрешите, товарищ капитан третьего ранга? — Проходи, проходи… Перфильев… — Вот, задумка есть, товарищ капитан второго ранга, как бы мне вывести свою команду в отличные?.. — и ещё долго-долго не тушился свет в каюте замполита». — Во дают, растудыт её в качель… живут же люди… к замполиту тянутся… — А наш хрючит по ночам, как трофейная лошадь, аж занавески развеваются… — Почему у вас начштаба зовут Бамбуком? — Потому что деревянный и растет быстро. — Факт, как говорится, на лице; я не хочу, чтоб он был у вас на лице. — Я сейчас соберу узкий круг ограниченных людей; опираясь на них, разберусь как следует и накажу кого попало. — Я теперь, порой, иногда даже думаю с ошибками. — Если нет мозгов, бери блокнот и записывай! Я всегда так делаю. — Я вчера в первый раз в жизни подумал, осмотрелся, осмотрелся, взглянул на жизнь трезво и ужаснулся. — Поймите вы, созерцательное отношение к жизни нам чуждо, чуждо… Этим занимались древние греки… и хрен с ними. — Товарищ командир, прошу разрешения быть свободным. — Вас освободила Великая Октябрьская революция. — Товарищ командир, прошу разрешения на сход с корабля. — А зачем? — К жене. — Дети есть? — Двое. — Остальное — разврат! — Пачему бревно плавает?! Командир дивизии уставился в распорядительного дежурного (вахтенные, собаки, проворонили; чёрт, как он возник, неизвестно). — Почему бревно плавает? Распорядительный (в первый раз заступивший самостоятельно испуганный лейтенант с чахоточной грудью) испуганно приподнимается, вылезая из очков. — Вы что… онемели? — Так… (время идет). — Я спрашиваю: почему плавает бревно?!! — Так… удельный вес… этой… воды… он больше… — Вы что, идиот?! Лейтенант вздрагивает и смотрит долго. — Идиот?!! Лейтенант вздрагивает и смотрит долго. — Почему… бревно… плавает?!! Лейтенанта сняли, унесли, откачали, отжали. Комдив имел в виду акваторию, захламленную плавником. Запись в личном деле: «Передан вместе с материальной частью».
|