Аллоген.

Трактат Аллоген не упоминает Сифа по имени, как не используется имя Аллоген и в Трех Стелах Сифа. Но в своем рассказе об архонтиках Епифаний (40,7,2) обращается к Σήθ, õν καί' Αλλογενή καλοΰσι. Аллоген - предикат Великого Невидимого Духа Евангелия Египтян (IV,50,21; allogenios в III,41,6-7), в котором Сиф играет доминирующую роль. И пассаж в Трех Стелах Сифа (VII,120,1-15) обыгрывает то, что кажется другим переводом, kegenos, "другую Расу", что истолковано как "ты - не простой" (VII,120,6). Эта Раса находится затем "над другой Расой", т.е. кажется, что данный термин использован как глагольная пара - "одна... другая". То же самое затем повторяется во множественном числе от "моего семени". Таким образом, заголовки двух этих трактатов указывают на определенную связь между ними.

Наиболее отчетливым формальным признаком Трех Стел Сифа является троичная организация этого трактата. Хотя этот структурный признак и не связан с Аллогеном (хотя и встречается в Тройственной Первомысли, XIII,1), эта троичная структура кажется отражением центральной теологической доктрины, связанной с Аллогеном. Разные троичные термины, встречающиеся в Трех Стелах Сифа, преимущественно во Второй Стеле, адресованы Барбело. Она и "трижды" (VII,122,12; 123,25), и "троична" (VII,121,32-33; 123,23). Она также "от одной неделимой Тройной [Силы]" (VII,121,31-32), обращение к которой могло быть предпринято в VII,120,20-22 - "тот, кто дан нам в Тройной Силе". Из этой триадичной терминологии только термин "Троичная Сила" встречается в Аллогене, где он так часто употребим. Он частично связан с Барбело, по крайней мере, в XI,64,34-36 ("Тройная Сила Первой Мысли Невидимого Духа"), причем Первая Мысль тождественна Барбело (XI,53,27-29) и, несомненно, Протоэннойе (Первой Мысли) в XIII,1 (названной Барбело в XIII,38,9). Обозначение "Троемужеский" используется в Первой Стеле (VII,120,29-30; 121,8-9; ср. "тот, кто основал Мужественности, которые, воистину, станут мужскими трижды" 120,17-19), и часто в Аллогене.

В обоих трактатах эта троичность понимается как происходящая от единичности, остающейся во множественности. Три Стелы Сифа утверждают: "Ты был разделен повсюду; ты продолжал быть один" (VII,121,10-11). "Ты стал исчислим... Ты продолжила быть одной. Еще становясь исчислимой в разделении, ты (была) троична. Ты, воистину, тройственна, ты - от Него" (VII,122,8-13). В Аллогене, вдобавок к парадоксальному выражению "Неделимое Делимое Подобие" (XI,53,29-30), есть важный пассаж (XI,49,28-38, см. ниже), который привносит философский ratio в основную идею, что "три суть один, хотя их и три по отдельности".

Тогда как Три Стелы Сифа состоят преимущественно из гимнических восхвалений, обращенных к Божественному, Аллоген состоит преимущественно из откровений, включая описание экстатического путешествия, в котором откровение имеет место. Следовательно, преобладающие буквально формы, встречающиеся в этих двух трактатах, не тождественны. А еще в Аллогене есть одна секция, включающая гимническое восхваление, посланное Юэль'ю, которое может быть сравнимым с восхвалением в Трех Стелах Сифа, и есть одна часть в Трех Стелах Сифа, повествующая об экстатическом путешествии, сравнимым с экстатическим путешествием в Аллогене. Это сравнение стремится показать, что эти два трактата принадлежат к одной и той же традиции, даже если каждый из них посвящен в основном иному аспекту общего опыта.

Вот гимническое восхваление в Аллогене (XI,54,11-37):

Велик ты, Армедон! Ты совершенен, Епифаний! И в силу этой твоей Деятельности, Второй Силе и Умственности, происходящей из благословения: Авт о эр'у, Бер и фиус'у, Эриген о р'у, Орим е ниус'у, Арам е н'у, Алфл е гес'у, Элеле у фиус'у, Лал а меус'у, Э феус'у, Но э феус'у, - велик ты! Знающий [тебя] знает и Вселенского! Ты един, ты - Единый, тот, кто добр, Афредон! Ты - Эон Эонов, тот, кто всегда есть! Затем она восхваляла Вселенского, говоря: "Лал а меус, Но э феус, Сена о н, Ас и не[ус,...]риф а ноис, Меллеф а ниус, Элем а они, См о ун, Опта о н - Тот, Кто Есть! Ты - Тот, Кто Есть, Эон Эонов, Нерождённый, который превыше Нерождённых, Ятом е нос, ты единственный, для кого были порождены все Нерождённые, Безымянный!

Такое восхваляющее взывание можно сравнить с пассажем в Трех Стелах Сифа, просто перечисляющее список имен мифологических персонажей (VII,125,23-126,16):

Ты един. Ты един, подобно тому, как есть Единый, (который) скажет тебе: Ты един, и ты - единственный Живой Дух. Как же дадим мы имя тебе? У нас нет его, ибо ты - Бытие их всех. Ты - Жизнь их всех. Ты - Разум их всех. Ибо ты - тот, в ком все они ликуют. Ты повелел им всем быть спасёнными через слово твоё [...] славу, который прежде него, сокрытый, благословенный Сенаон, сам себя породивший, Асиней, [...]н, Оптаон, Великая Сила Элемаон, Эмуниар, Нибарей, Кандефор, Афредон, Дейфаней, ты, который для меня Армедон, порождающий Силу, Фаланафей, Антифей, ты, сущий внутри себя, ты, который прежде самого себя!

Эти пассажи разделяют специфические восхваления ("Ты - Один", "Тот, Кто Есть") и идею неисчислимого бытия, а также мифологических имен (Сенаон, Асиней, Оптаон, [Эхемаони = Элемаон?], Афредон, Армедон). Также еще в двух трактатах происходит дальнейшее дробление мифологических персонажей (Барбело, Аутоген, Калиптос и Протофанес). А восхваления в пассажах из Аллогена, не представленные в параллельных пассажах в Трех Стелах Сифа, местами встречаются и в Трех Стелах Сифа: "Ты совершенен" - трижды в VII,121,14-16; гипер-восхваления ("да велик...") в VII,119,15; 121,20; "Благой" как утверждение в VII,119,15-16; "Ты - Эон Эонов" в VII,124,8-9; "Непорожденный" как утверждение в VII,119,22 и как призыв в VII,123,21-22. Таким образом, одна часть гимнического восхваления в Аллогене использует тот же запас фраз, который можно найти повсеместно в Трех Стелах Сифа. Когда в процессе своего экстатического путешествия Аллоген узрел "всех тех, о ком я слышал" и "воспевал их всех" (XI,58,36-38), некто мог бы хорошо принять восхваление, которое было записано, подобное тому, которое можно встретить в Трех Стелах Сифа. Аллоген же фиксирует путешествие само по себе.

Экстатическое путешествие в Аллогене, очевидно, включает в себя восхождение через Три Неба, связанных с троичным строением Божества, Разума, Жизни и Сущего. Аллоген "взят Вечным Светом из Одеяния, которое было на мне, и взят в Святое Место, чье Подобие нельзя раскрыть в мире сем" (58,26-34). Здесь, стоя "над моим знанием" (59,1), Аллоген "[исходит] в Знание Всеобщностей" (59,2-3), что может быть обращением к Разуму, ведь Знание представляет Разум в Триаде в 49,26-28: "Он суть Жизненность, и Знание, и То-Что-Есть". Затем Аллоген "узрел [Святые] Силы" (59,4-5), наставлявших его. Это наставление (59,9-60,12) состоит из наброска дальнейшего экстатического путешествия, которое затем изложено (60,15-61,28) способом, весьма схожим с наставлением. Таким образом, в нашем тексте есть нечто, состоящее из двух слагаемых, которые можно сопоставить, чтобы разъяснить основную концепцию. Описание экстаза, которое занимает целую часть (58,26-33), очевидно, подразумевает, что Аллоген уже экстатически вознесся в Первое Место Откровения, но перед дальнейшим восхождением ему следует узреть (59,10) или услышать (60,16) свое собственное блаженство в безмолвии, "познавая" себя именно как себя (59,12-13). Затем следует "исход" (άναχωρείν) в "Жизненность" (59,14; 60,19-20). Эта Жизненность, соответствующая Жизни (ср. 49,31.35), второму женскому персонажу в предполагаемой троичности, обозначен как "Движение" (59,16), "Неделимое, Умственное, Вечное Движение" (60,25). Вслед за этим следует дальнейший "исход", если (или когда) Аллоген пожелает отойти (59,18-19;60,29-30) в Сущее (ΰπαρζις), наивысший персонаж в Троице, стоящий и передвигающийся согласно Подобию того, "кто истинно движется" (59,21-23; 60,32-36). Здесь Аллоген получает "откровение свое через Первооткровение Неизвестного" (59,27-29; 60,38-61,1). Эта Верховная Сущность парадоксально характеризуется как "Тот, о ком, если бы вы и знали, не ведали бы" (59,30-32; 61,17-19). Мы видим здесь чувство сдержанности в присутствии нуминозного, выражающееся в третьем по счету использовании термина "исход", который, следовательно, не может быть просто дальнейшим исходом из мира, но, скорее, возвратом к нисхождению: когда "ты убоишься в этом Месте, отступи из-за Деятельностей в тыл" (XI,59,34-35). Можно провести параллель с предписаниями "[не] рассеивайся дальше" (60,3), "не желай быть [вечным]" (60,5), "Перестань препятствовать недеянию, пребывающему в тебе, поисками непостижимых вещей" (61,25-28). Предупреждения становятся в текущем повествовании переходом к пробным шагам: "... лучше слушай о Нём, пока это возможно через Первооткровение и открытие" (61,28-31). Вслед за этим следует негативная теология, вполне параллельная Апокрифу Иоанна (BG 8502, 23-25), многие фразы из которого встречаются в Третьей Стеле [Сифа]. В конце этих пробных шагов следует предписание: "не ищи чего-то большего, но иди" (67,22-24). "Не следует тратить больше времени на поиски" (67,33-35). Далее следует мотив типичного завершения откровения, запись этого откровения для избранного (для Сына Аллогена - Мессоса).

Это трехэтапное восхождение следовало за нисхождением, дважды описанных Аллогеном столь же детально, как в завершении Трех Стел Сифа (VII,127,6-21), с наложением гимнического восхваления, записанного на Трех Стелах и используемого в процессе такого [экстатического] путешествия: "Тот, кто вспомнит их и воздаст славу, всегда будет становиться совершенным среди совершенных и недостижимым для какой-либо толики страдания. Ибо блаженны все они по отдельности и вместе. И вслед за ними станут они безмолвны. И подобно тому, как им было предписано, они вознесутся. Вслед за Безмолвием, они снизойдут из Третьих. Они благословят Вторых, а вслед за ними Первых. (Ибо) путь восхождения суть путь нисхождения." Обращение к Безмолвию может подразумевать кульминационный момент восхождения к Несказанному, "тому, кто истинно смиряет себя и правит ими всеми в безмолвии и без усилий" (XI,59,23-26), "Посреднику Троичной Силы, живущему в покое и безмолвии и неизвестному" (XI,59,19-22). "Когда сделаешься совершенным в этом месте, упокойся" (XI,59,36-37). Таким образом, Аллоген помогает понять восхождение, подразумеваемое в декламациях Трех Стел, и Три Стелы Сифа помогают понять тот тип воспевания, который кажется бывшим интегральной частью всего этого путешествия.