Личность Генриха II

Подобно своему норманнскому соотечественнику, королю Сицилии Роже-ру, Генрих Плантагенет имел великие личные качества, чтобы соответствовать великим — задача эпохи, включая и такие, которые словно специально были приспособлены для создания стройной системы королевского права.

Хотя Генриху был только 21 год, когда он стал королем Англии, за его плечами уже была в высшей степени успешная политическая и военная карьера. Его отцом был Жоффруа, граф Анжуйский, его матерью была ко­ролева Матильда, внучка Вильгельма Завоевателя и дочь Генриха I, короля Англии и герцога Нормандского. После ранней смерти его отца в 1151 г. Генрих унаследовал Анжу и Мен и, через свою мать, Нормандию. В следу­ющем году он женился на Элеоноре Аквитанской, разведенной жене фран­цузского короля Людовика VII, и благодаря этому браку приобрел не только Аквитанию, но и Пуату. В 1153 г. он вторгся в Англию и заставил своего двоюродного брата Стефана сделать его своим наследником. В 1154 г. Стефан к выгоде Генриха умер, оставив последнему английский трон.

Генрих II был человеком огромной энергии. Он был известен своей фи­зической силой. Современный Генриху летописец Уолтер Мэп писал, что "он всегда был в движении, преодолевая за день невероятно длинные расстояния... был большим знатоком гончих собак и соколов, страстно преданный этому пу­стому времяпровождению, был всегда бодрствующим и всегда в работе. Когда его одолевали любовные страсти, он проклинал свое тело, которое не подда­валось успокоению или ослаблению ни тяжелой работой, ни воздержанием. С этого времени мы стали приписывать его занятие не изменчивости его настро­ения, а страху стать слишком толстым"³". Он был жаден до политической вла­сти, как за пределами своей страны, так и дома. Он предводительствовал сво­ими феодальными войсками в Англии и Нормандии, отправлялся с ними в Ир­ландию, занимал ими часть территории Франции, доходил до Пиренеев, по­стоянно приобретая новых вассалов, снося незаконно удерживаемые замки, собирая доходы, полагающиеся ему как верховному феодальному сеньору.

Неизвестно, каким образом у него появился большой интерес к праву, но существует много данных, свидетельствующих, что в правовых вопросах он был больше, чем любитель. Сообщается, что он вставал рано утром, чтобы просмотреть текущие дела со своими помощниками, что он был готов вме­шиваться в дела, рассматриваемые его судьями, и вообще был способен про-

честь своему вице-канцлеру лекцию на тему о переходе права собственности на недвижимость, что он в большом темпе объезжал свое королевство, чтобы разбирать судебные дела в провинции. Мэп сообщает, что Генрих рассказывал такую историю: "Однажды, когда я услышал точный и справедливый приго­вор, вынесенный против богатого человека в пользу бедного, я сказал лорду Ранульфу [Глэнвиллу], юстициарию: "Хотя приговор в пользу бедного че­ловека мог быть оттянут с помощью многих разного рода уловок, он был вынесен хорошо и быстро". "Конечно, — сказал Ранульф, — мы решаем здесь два дела гораздо быстрее, чем ваши епископы в своих судах". "Вер­но, — сказал я, — но если бы ваш король был бы так же далек от вас, как папа от епископов, я думаю, вы были бы столь же медлительны, как они".

Генрих никоим образом не был столь же доступен для каждого чело­века, сколь для Мэпа. Введение системы королевского права в Англии было отчасти средством обогащения королевских чиновников, а также королевской власти за счет не только баронов и церковников, но и всего населения. Ис­поведник Генриха Радульф Нигер говорил, что король не пропускал ни од­ного года без того, чтобы не досаждать стране новыми законами. Одним из его самых непопулярных шагов было восстановление действия строгих лесных законов, что было связано с его заботой о собственных лесных развлечениях.

Наконец, встает вопрос о понимании Генрихом его роли как законо­дателя. Несомненно, он считал, что занимается не обновлением, а скорее за­щитой наследия прошлого от новых вызовов времени. Однако подобно папе Григорию VII столетием раньше, Генрих знал, что, сохраняя прошлое, он фундаментально изменял его. Многие правовые механизмы, применявшиеся раньше в порядке исключения или время от времени, становились нормаль­ными и обычными. Ранее существовавшие правовые институты заново оце­нивались и упорядочивались для создания нового целого. Как выразился один из выдающихся английских историков права, имел место "прыжок вперед". Был запущен маховик, "породивший английское общее право'**". Как бы ни отличалось представление Генриха об истории от современных, он, несом­ненно, знал, что совершаемое им важно и в самом деле имеет эпохальное значение.