В конце первой недели декабря забастовка кончилась, и Бхактиведанта Свами снова забронировал билет на самолет.

Вы будете рады услышать, что я уже приобрел билет до Нью-Йорка через Токио и Сан-Франциско. Я вылетаю завтра утром в девять тридцать. Остановки – в Бангкоке и Гонконге. К вечеру буду в Токио. Сутки я пробуду там и четырнадцатого вечером вылечу в Сан-Франциско. В Сан-Франциско я прилечу в тот же день (четырнадцатого), в двенадцать сорок пять дня рейсом № 846 компании «Пан-Америкэн». Вчера я послал телеграмму с этими сведениями и надеюсь благополучно и без опозданий добраться до места. Я так рад, что вы с Сатьябхамой стараетесь опубликовать «Учение Господа Чайтаньи»! Вы даже не представляете, как я рад услышать эту новость. Когда публикуется новая книга, я чувствую, будто завоевал империю. Поэтому старайтесь издавать как можно больше книг. Это поднимет престиж нашего общества и сделает его еще прекраснее. Имперсоналисты не могут сказать ничего существенного, но у них есть деньги, и благодаря изданию огромного количества никуда не годной литературы, они обрели дешевую популярность. Можете себе представить, насколько могущественнее станет наше Общество, когда мы издадим в таких же количествах серьезные книги. Мы должны печатать книги не только на английском языке, но и на других, таких как французский и немецкий.

Когда, наконец, наступил день отлета, Свамиджи дал последние наставления Ачьютананде и Раманудже.

— Молись Господу Кришне, чтобы я смог поехать в Америку, — попросил он Ачьютананду.

— Как я могу? Ведь вы покинете меня.

— Нет, — возразил Свамиджи, — если ты будешь помнить мои наставления, мы всегда будем вместе. Проповедуя, ты станешь сильнее и сможешь глубже понять то, чему я тебя учил. Стоит нам перестать проповедовать, как все потускнеет и утратит жизнь. Даже здесь, в Индии, люди думают, что знают все, но на самом деле это далеко не так. Слушать о Кришне можно бесконечно. Бог безграничен. Так что никто не вправе заявлять: «Я знаю о Боге все». Тот, кто говорит, что знает о Боге все, на самом деле не знает ничего. Поэтому люди будут слушать тебя. Ничего не бойся.

Ачьютананда: В аэропорту я попрощался со Свамиджи и предложил ему поклоны, а когда вернулся, то почувствовал пустоту. Я чувствовал себя очень одиноким и слабым. Я вернулся в свою комнату, где стояли Шри Шри Радха-Говинда и, читая на четках мантру, стал расхаживать взад и вперед. «Что же я буду проповедовать?» Подо мной мелькали черно-белые мраморные плиты пола, я наступал на трещины, и между трещинами, и на белый квадрат, и на черный, и так снова и снова. Затем я понял, что не вижу Радха-Кришну. Тогда я сел на пол прямо перед Радхой и Говиндой и стал смотреть на Их сияющие фигуры и глаза мои наполнились слезами.

* * *

Весь день, что Бхактиведанта Свами провел в Токио, ушел в основном на то, чтобы доехать до отеля, зарегистрироваться, принять душ, отдохнуть, поесть и на следующий день снова вернуться в аэропорт, чтобы вылететь в Сан-Франциско. Но он, тем не менее, успел переговорить с государственным секретарем, объяснив ему, что сознание Кришны является универсальной вселенской философией, оживляющей изначальное вечное сознание личности, и что человечество крайне в нем нуждается. Однако, секретарь высказал уверенность, что японское правительство не станет помогать религиозному движению.

Бхактиведанта Свами был раздосадован. Этот образованный на вид человек оказался настолько глуп, что принял Сознание Кришны за очередную секту. Бхактиведанта Свами хотел, чтобы разумные люди попытались понять сознание Кришны, понять, что «Гита» — это истинное знание, духовная наука, лежащая за пределами низшей сферы познания – познания с помощью чувств и ума. Но ему нужно было улетать. Японии придется подождать.

Для пассажиров и экипажа самолета Бхактиведанта Свами был обычным пожилым индийцем, одетым в шафрановые одежды. Сначала стюардессы даже не знали, говорит ли он по-английски, но, когда он попросил у них фруктов, они поняли, что он знает английский, и что это очень добрый и милый господин. Он спокойно сидел, надев очки, и часами, не отрываясь, читал старинную книгу, какое-то индийское Писание, или же в молитве шевелил губами, перебирая пальцами индийские четки в полотняном мешочке. Время от времени он отдыхал, укрывшись пледом и закрыв глаза.

Никто не знал, да и не хотел знать, чем он занимается, никто даже не подозревал, что в Сан-Франциско его с нетерпением ждут горячие молодые сердца и что нью-йоркское издательство «Макмиллан» уже готовится опубликовать его английский перевод «Бхагавад-гиты». Не знали они и того, что у него есть проповеднические центры в двух странах, и он планирует открыть их повсюду в мире. Пока тянулись часы полета, Свамиджи терпеливо сидел на своем месте, читая на четках мантру и думая о Кришне.

После десятичасового перелета самолет приземлился в Сан-Франциско. В потоке других пассажиров Бхактиведанта Свами медленно продвигался к выходу. Еще до того, как он дошел до здания аэровокзала, спускаясь по длинному приставному туннелю, он увидел Говинда-даси и других учеников, которые улыбались и махали ему руками из-за стеклянной стены. Когда он вошел в здание аэропорта и подошел к стеклу, его ученики упали на колени, выражая ему почтение. Когда они подняли головы, он улыбнулся им и продолжил свой путь по коридору, а они пошли вместе с ним с другой стороны стеклянной перегородки. Вскоре, однако, он потерял их из виду, когда стал спускаться по лестнице, чтобы пройти иммиграционный и таможенный контроль.

Помещение на нижнем этаже, где пассажиры проходили досмотр, тоже было отгорожено стеклом, так что Свамиджи мог видеть, как его с нетерпением ожидают более пятидесяти преданных и друзей. Как только он взглянул в их сторону, они хором прокричали: «Харе Кришна!»

Преданные нашли, что Свамиджи выглядит замечательно. За шесть месяцев, проведенных в Индии, он загорел, помолодел и выглядел еще более неземным. Он улыбался и, приветствуя их, победно поднимал руки. Преданные плакали от счастья.

Стоя в очереди на таможенный досмотр, Свамиджи услышал киртан, который устроили преданные; стекло только отчасти заглушало звук. Таможенники не обращали на пение никакого внимания, хотя связь между ликующими певцами и одетым в шафрановые одежды пассажиром заметить было совсем нетрудно.

Свамиджи ждал в очереди, время от времени поглядывая на поющих учеников. Восемьсот томов книг и несколько ящиков музыкальных инструментов он отправил с почтой, так что с собой у него был только один чемодан, который он предъявил таможеннику для досмотра. Таможенник методично проверил его содержимое: хлопчатобумажные сари для девушек, шелковые гирлянды для Джаганнатхи, караталы, шафрановые дхоти и курты, терка для кокосового ореха и маленькие пузырьки с аюрведическими лекарствами.

— Что в них? — осведомился таможенник.

Пузырьки выглядели подозрительно, и он подозвал другого таможенника. Задержка. Ученики Свамиджи заволновались, видя, как тупоголовые чиновники роются в вещах Свамиджи, открывают плотно закрытые пузырьки, нюхая и проверяя их содержимое.

Таможенники как будто остались довольны. Свамиджи попытался закрыть чемодан, но не смог справиться с молнией. Опять задержка. Сгорая от нетерпения, преданные продолжали петь, наблюдая, как стоявший позади Свамиджи джентльмен помогает ему закрыть чемодан.

Свамиджи прошел к стеклянным дверям. Пение становилось все громче. Как только он шагнул за дверь, какой-то преданный затрубил в раковину, и рев ее разнесся по всему залу. Преданные надели на Свамиджи гирлянды, и, окружив его плотной толпой, со всех сторон протягивали ему цветы. Он утонул в их толпе, как любимый отец тонет в объятиях стосковавшихся по нему детей.