Понедельник, 14 декабря 2009 года

 

Удивительный закат

В целом, сегодня обычный день. Ветер несильный, но его оказалось достаточно, чтобы мы могли уверенно двигаться по спокойному морю с постоянной скоростью в 5 узлов.

А вот закат сегодня был не обычный, а совершенно потрясающий! Я с самого начала обратила на него внимание, но по мере того, как солнце садилось, цвета становились все великолепнее.

Сегодня ограничиваюсь краткой записью. Желудок сообщает мне, что настало время подкрепиться!

 

 

Любование красивым закатом или рассветом поднимало мне настроение, особенно после нескольких пасмурных дней. По мере того как садится солнце, множество разных цветовых пятен скользит по небу. Оттенки розового, голубого, чернильного индиго, пурпурного – иногда зрелище такое, что захватывает дух. Но каждый раз, видя вечером красный закат, я не могла не вспомнить старую моряцкую поговорку:

 

 

Красный закат – моряк, веселись,

 

 

Красный рассвет – моряк, берегись.

 

 

Даже если прогноз Боба предвещал совсем другое, у меня в мозгу крепко засела мысль, что цвет неба указывает, какая будет погода. Откуда вообще взялась эта поговорка? Я немного покопалась в Интернете и с восхищением обнаружила, что она восходит еще к библейским временам. У них там ведь не было таких людей, как Боб, которые давали бы им точный прогноз, поэтому моряки – и пастухи (в другом варианте поговорки произносится «пастух») – научились подмечать перемены в окружающем их мире, например, в цвете неба или направлении ветра, и запоминать, какая погода следовала за ними. Это кажется мне очень разумным. Мне нравилось представлять себе, как моряки в прошлом, такие, как Джошуа Слокам, смотрели на небо – точно так же, как и я, – совершая свои кругосветные путешествия. Да, в отличие от Джошуа, я легко могу связаться с домом, но когда ветер крепчает, на море начинают громоздиться волны, и вокруг я вижу лишь бесконечный океан, смыкающийся с таким же бесконечным небом, меня охватывает чувство, что я всего лишь маленькая часть чего-то гораздо большего. И наверняка у него было такое же чувство. В книге «В одиночку вокруг света» («Sailing Alone Around the World») Слокам говорит: «Я снова оказался один в пустынном море, где одиночество царило над всем». Некоторым страшно даже подумать о том, чтобы оказаться надолго в одиночестве, но меня эта мысль не пугала никогда, хотя несколько раз я испытывала сильную потребность в дружеской компании; мне очень хотелось, чтобы рядом кто-то был, чтобы кто-то обнял меня.

Но в целом, уединение, о котором писал Слокам, – одна из тех вещей, которые нравятся мне в морских путешествиях. Я это уже говорила, но повторю: когда я плыву, движение времени замедляется, и значение имеет только настоящий момент. Все становится так просто! Четверг, 17 декабря 2009 года

 

Лезу на мачту. Вхожу в Ревущие сороковые

Вчера был приятный тихий день, и я решила, что можно забраться на мачту. Спустила грот, включила главный электрический автопилот, надела свой нелепый шлем – и наверх. У «Розовой леди» не слишком высокая мачта, а море сегодня не очень бурное, но там, наверху, я ощущала каждую, даже самую маленькую волну!

После стольких дней в море было так здорово посмотреть на все сверху, пока не началась качка. Рада сообщить: все находится в отличном состоянии. С мачты открывается прекрасный вид, и до чего же здорово было смотреть на то, как «Розовая леди» рассекает воду. Может, нескромно так говорить, но насколько же эта яхточка красива! Самой интересной частью моего путешествия стал спуск. Все прошло не совсем гладко… Упс!

По закону подлости, пока я болталась на верхушке мачты, ветер, ровно дувший все утро, начал нас швырять (поменял направление, и стал дуть навстречу). К счастью, у меня с собой был прибор удаленного управления (он контролирует работу главного автопилота и выводит различные данные вроде курса яхты, силы ветра и т. п.), и я сумела направить нас более подходящим курсом. Ничего страшного в этом не было, поскольку дул всего лишь легкий бриз. В худшем случае спуск мог оказаться чуть более неприятным. Но меня поразил тот факт, что вот я, болтаюсь на мачте, а яхтой управляю, как игрушечной машинкой на пульте. Удивительно!

Только вчера утром я заметила, что приключение на мачте не прошло для меня бесследно. У меня немного болят мышцы, и слегка прибавилось синяков. Но все в порядке.

 

 

Впервые я забралась на мачту яхты в двенадцать лет, и мне было очень страшно. В тот же день в моей жизни произошло еще одно великое событие: я впервые отправилась в открытое море. Тогда я получила ценный урок: ни в коем случае нельзя отпускать фал (веревку, при помощи которой регулируется высота паруса на мачте). Если отпустить фал, когда прикрепляешь его к парусу, это кончится тем, что упустившему его человеку (в тот день – мне) придется карабкаться за его концом на мачту!

В тот первый раз путь наверх оказался совсем простым, поскольку меня подняли в люльке (подвесном сиденье наподобие страховочной сбруи). В какой команде я бы ни плавала, я всегда оказывалась самым маленьким и легким матросом, так что, когда возникала необходимость лезть на мачту, неизменно выбирали меня.

Конечно, когда ты плывешь в одиночестве, некому поднять тебя в люльке, и это слегка осложняет задачу. У многих на мачте есть ступеньки, по которым залезают наверх и спускаются. Мне не хотелось делать ступеньки на «Розовой леди», потому что паруса и фалы могут за них зацепиться, что повлечет за собой проблемы. Проблем я стремилась избежать, поэтому пользовалась альпинистским страховочно-спусковым устройством и страховочной обвязкой, с помощью этого оснащения подтягивая себя вверх, а потом соскальзывая вниз.

Эту систему показал мне Брюс, когда я начала плавать вместе с ним. У меня была масса возможностей попрактиковаться, поднимаясь на гигантскую мачту яхты Big Wave Rider, пока она стояла в порту. Приобретя некоторый опыт, я начала тренироваться уже в море. Оказалось, что, по возможности, лучше прикреплять страховку к роликовому устройству с обратной стороны мачты: тогда тебя не будет слишком сильно швырять во время качки. Человек на многое способен, если не позволит страху остановить его (как почти случилось со мной в тот первый раз).

 

 

За последнее время мы отлично продвинулись под устойчивым ветром в 14 узлов. «Розовая леди» обожает плыть в таких условиях. Вчера ее скорость ниже 6 узлов и не падала. Мне тоже нравится так плыть: в такую погоду и движение, и крен вполне комфортные и приятные. Какое это наслаждение – передвигаться по каюте, не хватаясь за все подряд руками и ногами (совсем как паук!), потому что иначе так швырнет – мало не покажется.

Еще вчера мы вошли в Сороковые. Ветер не начал внезапно реветь, ничего подобного, но, уверена: все еще впереди. Сегодня был средненький такой день. Не в плохом смысле, просто не произошло ничего нового или необычного.

Я откопала все записи с рождественской музыкой (больше всего я люблю «Snoopy at Christmas» и «Christmas with the Wiggles»^[59]) и целый день подпевала, громко и очень фальшиво!

 

 

«Ревущие сороковые» – еще одно легендарное морское название, немедленно вызывающее в моем воображении бескрайние морские просторы и свирепые шторма. Так именуется область между 40 и 50 градусами южной широты. Я очень много читала об этих широтах и не могла поверить, что и правда доплыла до них. Я немного нервничала, думая об этой части путешествия, потому что знала о здешних бурях. Сколько бы я ни повторяла себе, что не стоит увлекаться фантазиями, жить надо настоящим моментом и решать проблемы по мере их поступления, из головы у меня не шли слова Фрэнсиса Чичестера^[60]: «Еще раз к мысу Горн и в этот жуткий Южный океан, да еще и на маленьком судне, меня и дикими лошадьми не затащишь. В этих сокрушительных волнах, в этом визге ветра есть что-то кошмарное; я чувствовал себя таким беспомощным перед силой накатывавших на меня волн».

Я не ощущала никакой беспомощности, но слегка волновалась. Я уже успела понять, что самое страшное – это мое воображение, и, если я сумею жить только настоящим моментом, все будет в порядке … ну, насколько все может быть в порядке среди 12-метровых волн!