V. А что будем делать?

Но в дворцовых покоях все обстояло по-иному. Например, однажды король после завтрака ушел в сокровищницу и занялся пересчетом денег.

И не испытал при этом никакого удовольствия.

«Подумать только! – ворчал он про себя. – Любая из этих золотых монет весит целых полтора золотника, а моя родная, собственная дочь, плоть от плоти, кровиночка от кровиночки, так-таки ничего не весит!» И со злостью смотрел на свои золотые кружочки, как те разлеглись с самодовольной ухмылкой на желтых личиках.

Королева в своей гостиной ела хлеб с медом. Откусила разочек, да вдруг как расплачется! Ее всхлипы донеслись до короля. А ему как раз захотелось на кого-нибудь накричать, особенно на королеву. Запер он свое золото в сундук, нахлобучил корону на голову и поспешил в малую гостиную.

– Из-за чего сыр-бор? – сказал король.– По какому случаю слезы?

– Не могу я это есть! – ответила королева, скорбно глядя на горшочек с медом.

– Неудивительно,– фыркнул король.– Ты же только что съела на завтрак пару индюшачьих яиц и три анчоуса!

– Да не потому! – всхлипнула ее величество.– Я из-за нашей детки.

– А что с нашей деткой? В трубу не улетела, в колодец не свалилась. Слышишь, смеется?

И невольно вздохнул король, стараясь сделать вид, что закашлялся.

– Невесомость – это просто небольшой избыток легкости,– сказал король.

– Избыток легкости вредит, – сказала королева.

– Избыток легкости полезен, – сказал король.

– «Легковерный» – это не похвала,– сказала королева.

– А «легконогий»? А «легкий на руку»? «Легкий на руку» значит «счастливый»,– сказал король.

– А «легко...» – начала было королева, но король перебил ее.

– И, следовательно, – заявил он тоном спорщика, имевшего дело с воображаемым противником и потому легко одерживающего победу, – избыток легкости в членах – это лучше не придумаешь!

– Зато избыток легкости в мыслях – это хуже не придумаешь! – возразила королева, начиная злиться.

Этот ответ сбил короля с толку, и он повернулся на пятке и поплелся обратно в сокровищницу. Но и полпути не прошел, как голос королевы издали нанес ему завершающий удар.

– Избыток, убыток, прибыток, добыток! – крикнула королева. – Не до добытка!

Король остановился как вкопанный. Он терпеть не мог, когда слышится не то, что пишется, и вечно ему слышалось. На этот раз ему послышалось «недобитка», и он пришел в ярость. Но опомнился: королева была не в том состоянии и не на том расстоянии, чтобы порицать ее за то, что послышалось, хотя послышалось, а потом замелькало в уме нечто совершенно несообразное: какие-то «убитки», «избитки» и «раздробитки». Он повернулся на другой пятке и вернулся к королеве. Вид у королевы был виноватый. Так считал король, а как оно было на самом деле, не имело никакого значения.

– Милая моя,– сказал король. – Всякое словесное недоразумение между супругами крайне предосудительно, кто бы они ни были, не говоря уже о королях и королевах. Но исключительно и крайне предосудительны недоразумения, вызванные вольным и якобы остроумным обращением со словами.

– Да разве я шучу! – сказала королева. – Не до шуток мне. Я самая несчастная женщина в мире!

Вид у нее был такой скорбный, что король просто обнял ее в ответ.

Наконец они сели и устроили совет.

– Будем, терпеть? – спросил король.

– Не могу,– сказала королева.

– А что будем делать? – спросил король.

– Понятия не имею,– сказала королева. – Может быть, принесете извинения?

– Сестрице-то? – спросил король.

– Да, – сказала королева.

– Хорошо, не возражаю, – кивнул король.

На следующее же утро он отправился к сестре, принес покорнейшие извинения и попросил снять чары. Но та с самым серьезным видом заявила, что просто не понимает, о чем речь. Только глазки у нее блеснули красным, а это означало, что она наконец-то счастлива. Она посоветовала королю и королеве запастись терпением и впредь вести себя примерно. Король вернулся домой в полном упадке духа. Королеве пришлось утешать его.

– Подождем, пусть она подрастет. Может быть, тогда она сама сумеет в чем-то разобраться. По крайней мере, в том, как себя чувствует, чтобы нам хоть это стало ясно.

– Но ведь ей же замуж, выходить! – воскликнул король, приходя в растерянность от одной этой мысли.

– Ну и что?– отозвалась королева.

– Да ты только подумай! Ей же детей заводить! Ста лет не пройдет, как они же в воздухе кишмя закишат, эти самые невесомые детки!

– Уж не нам об этом думать,– ответила королева.– К тому времени они как-нибудь научатся о себе заботиться.

Король только вздохнул в ответ. Он с удовольствием посоветовался бы с придворными врачами, но боялся, что они начнут проделывать опыты над бедным ребенком.