СИАМСКИЕ СТРАСТИ1. АНОМАЛИЯ В ЛЮБВИ Ах, эти женщины! Многолико красивые, С пленительными взорами, Неповторимыми ласками. Что только они не делали, На что только не толкали Нас, бедных мужчин... Ярче звезд над Сиамом Сияла его королева Неземной своею красотой И гордой прелестью... До беспамятства Любил король жену, Ревнуя ее ко всем Хотя она нигде И никогда Не подавала Повода малейшего Для ревности. К своему великому несчастью Издал король Такой указ: "Никто из простолюдинов, Кроме избранных вельмож, Касаться руки Не должен Ее величества королевы. Даже случайное прикосновение К ее платью Будет сурово наказано!"; В прекрасный летний день Юная королева, Измученная ревностью мужа, Каталась на лодке одна. Неожиданно Резкий порыв ветра Перевернул лодку. На крики о помощи Сбежались придворные, Но, помня Грозный запрет короля, Все собравшиеся в панике Испуганно жались Друг к другу: Что делать? Как быть? Как спасти ее? Пока бегали во дворец, Пока нашли вельмож, Имевших право Прикасаться к ней, Отбыла в мир иной Бедная королева. Плыли годы, Как облака. И хотя все красавицы Страны Были во власти Своего короля, Он остался Верен до гроба Горькой памяти Своей единственной любви. Всегда ли справедливы слова: «Ревнует — значит любит»? Сколько горя На земле происходит В результате людской ревности И болезненной подозрительности!. Если жена Прекрасна, как звезда, Но ведь звезду Не снимешь с небосвода: Ее неповторимым светом Хотят восхищаться и другие. Давайте же подумаем, Можем ли мы простить Того странного Мученика-короля И подобных ему людей, Покорно подчинившихся Пагубной силе ревности, За их Пусть даже страстную Преданную любовь?! 2. ЖЕНЩИНЫ КАК ТОВАР 1998 год, Конец августа. В курортном городе Патайе, На берегу вечно теплого, Вечно лазурного Сиамского залива, Где детям Трудно представить, Что такое снег, Что такое зима, Где обученные слоны Охотно играют в футбол И подошвами тяжелых ног Шутливо массажируют туристов, Где король и королева И вся королевская рать, Как Боги, - Вне всякой критики, Где их образы С витрин шопов И супермаркетов, Из золотых И серебряных рам Смотрят На собственный народ Счастливыми глазами. В этой чудной, Контрастной стране Я провел Семь задумчивых дней. Вечером, Когда город погружается В сиянье рекламных огней, Во всех барах, Кафе и ресторанах Звучат чарующие Тайские песни, И танцовщицы плывут по сцене В многоцветных своих нарядах; А в скверах И на площадях Можно узреть половодье Миниатюрных тайских девушек. Они изящно жестикулируют, Заманивая клиентов Или тоскливо смотрят На проходящих мимо мужчин. Здесь женщина - товар. Напрокат, Хотите - на месяц, На неделю, На час - Пожалуйста, Платите и уводите. Прямо у нас на глазах Выбор старого Заезжего бизнесмена Пал на малютку Тринадцати лет. О боже! Она от радости прыгала - Ведь выбрали именно ее, А не старших подруг. И она с благодарностью, Как-то наивно, По-детски, Положила головку На грудь старика. Идет торг женской честью. Тут матери Сами за руку приводят Своих дочерей... Тут, случается, И мужья С болью в сердце Оставляют жен На улице свиданий, Дабы как-то прокормить Свою семью. Вдруг несколько женщин Шумно окружили нас, Пытаясь привлечь К себе внимание. Глядя на них, Я думал с горечью: Неужели никогда не было На этих лицах Проблеска стыда? Ведь только он Предохранял всегда человека От убойного тока В сети его бытия!.. Как бы улавливая Мою тревожную мысль, Сопровождавший меня Седобородый тайский писатель С отчаянием в голосе Вымолвил: - Женщина без нравственности Что стрела без оперения. Она - индикатор чести, По ней судят О состоянии нации. У страны, уповающей На один лишь капитал И зарабатывающей На развлечениях, Пожертвовав всеми святынями В угоду прихотям иностранцев, Будущее в чужих руках. Потому мне и страшно… Я пытался успокоить его. Но невольно И сам задумался, Открыв для себя Нечто новое. Надо же, Вот вам еще парадокс: Сохранив свой язык, Свои чудесные Национальные песни, Традиции и обычаи, Но не имея Экономической независимости, Оказывается, Можно остаться В собственной стране - Даже со своей богатой Многоликой культурой - На службе у чужих, В роли обслуги, В роли раба. И еще я подумал О неопределенности судеб Женщин моей страны В это рыночное время, Когда все оценивается Только как товар. И мне стало Не по себе...
А позади, с витрины Гигантского семиэтажного Торгового центра, Будто благословляя На праведные дела Свой добрый И терпеливый народ, Смотрело Счастливое лицо Его Величества короля... Ученые До сих пор спорят, Где и когда, На каком материке Зародилась человеческая культура. Мой собрат по перу, Узбекский писатель « Адыл Якубов Считает, что она началась С того дня, С того момента, Когда голый человек Стал прикрывать листьями Или звериной шкурой Свою плоть.
Очень возможно, Что общечеловеческая культура Начиналась со стыда. А значит наши предки Не зря твердили, Что стыд сильнее смерти. Выходит, противники морали Безошибочно рассчитали, Что под прикрытием Демократической вольности, Умело пропагандируя бесстыдство, Можно разрушить Внутренний стержень человека И впоследствии Разложить любое Нравственное общество.
В ранней молодости, Когда я работал трактористом, Был повар старик На нашем полевом стане. В моей памяти Осталась банальная история, Рассказанная им... Жила В тех краях Женщина с крутым характером, Гордая и скрытная, Надменная и неприступная, Перед которой терпело крах Приставание самых Смелых мужчин. В отличие от сверстниц Она всегда носила Длинные платья. Однажды наш повар Поспорил с друзьями, Что он без труда Соблазнит Эту высокомерную женщину. И он, полушутя-полусерьезно, Без лишних свидетелей, Показал женщине Золотое колечко И пообещал отдать его В подарок Взамен на, казалось бы, Сущую мелочь: Чуть-чуть приоткрыть лодыжки, Больше ничего! Женщина подумала, Что это всего лишь Безобидная шутка, И кокетливо уступила.
В другой раз, Предлагая золотые серьги, Хитрец пожелал уже Увидеть ее прелестные колени. И это она исполнила. Поскольку в первый раз, Уже был переступлен Порог Его Величества Стыда... Еще не догадываясь, Что разрушает этим В себе Саму себя. А несколько лет спустя Профессор немецкой филологии, Кусаин Рысалдинов, Кося глазом На любимую жену, Мне на ухо прошептал: - Вокруг такая неразбериха: Влечение стало любовью, Любовь стала сексом, Секс стал торговлей, А торговля - дружбой... Слава идеологам Сексуальной революции, Стремящимся удалить стыд Из чувств нашего столетия. И ведь им многое удалось...
Приложение к поэме:
|
