***
Утро. Лучи, проникающие сквозь жалюзи, щекочут моё лицо. Я невольно улыбаюсь, сам не знаю, чему. Встаю с кровати и иду к окну. Красивое утро. Красивее этого утра может быть только…
Я закрываю глаза. Снова улыбаюсь. На меня смотришь ты. Твои огненно-красные волосы беспорядочно свисают на твоё лицо. Ты всегда любил беспорядок на голове, тебе больше нравится так, ты считаешь, что это выглядит сексуальнее. Я никогда и не спорил. Для меня ты всегда выглядел сексуально. И когда ты был коротко стриженым блондином, и когда твои угольно-чёрные волосы свисали до плеч, и сейчас, с растрёпанными красными волосами. Я всегда восхищался твоими переменами. Каждый новый образ заставлял увидеть тебя с другой стороны, открыть для себя какое-то новое твоё достоинство. Сегодня ты снова даришь мне нового себя, сегодня я снова открываю что-то удивительное в тебе, сегодня я снова вижу эти влюбленные глаза, сегодня я снова могу дышать тобой, сегодня я снова влюбился в тебя. Влюбился в тебя ещё сильнее, чем вчера.
Я вбираю воздух всеми легкими, чтобы ощутить твой запах. Любимый и родной запах. Но в лёгкие врезается совсем не то, что я ожидал почувствовать. Запах чужой и не твой. Я недовольно щурю нос и открываю глаза, чтобы понять, в чём дело. Свет опять слепит меня.
- Джи? – говорю я совсем тихо. В ответ тишина. В реальность меня возвращает звонок телефона. Я беру его в руки и кидаю в стену.
- Будь ты проклят, - со злостью выкрикиваю я и направляюсь к выходу из комнаты. По пути я разбиваю ещё пару предметов. Во мне кипит злость. Злость на самого себя, за то, что я слишком слабый. Слишком слабый, чтобы осознать…
Я захожу на кухню. Завариваю себе кофе. Как можно крепче. Закрыв глаза, вдыхаю его аромат и слышу твой голос где-то позади.
- Снова кофе, – в твоём голосе чувствуется забота, - Фрэнки, на одном кофе не проживёшь, - я не вижу, но я чувствую, что ты улыбаешься. Ведь я всегда могу чувствовать тебя. Ведь могу? Мог… Я оборачиваюсь, чтобы улыбнуться, и сказать, что для того, чтобы жить, мне всего лишь нужны твои глаза, губы, голос…ты. Я открываю глаза. Тебя нет. Снова нет.
- Джерард? – шепчу я. Тишина... – Джерард? – уже громче. Снова тишина. Меня это уже начинает бесить. Я бью рукой по столу, - Джерард? – что есть мочи кричу снова. И как всегда ответом служит только тишина. Я со всей силы скидываю всё, что есть на столе, переворачиваю стол. У меня начинается истерика. Я бью в стену. Боль. Невыносимая боль пронзает мне руку. Но она не в силах заглушить ту боль, которая жрёт меня изнутри.
- Фрэнки, Фрэнки, - слышу я голос где-то позади.
- Что? – голос знакомый, но, Джерард, кто тут ещё?
- Господи, Фрэнки, - этот кто-то хватает меня и пытается куда-то тащить, но я ничего уже не понимаю, ноги подкашиваются, в глазах плывёт, я ничего не вижу, в ушах звенит, и я уже ничего не слышу. Вокруг темно.
***
Воздух обжигает легкие. На улице пасмурно. Я бреду всё по тому же знакомому маршруту. Мне кажется, что это уже мне жизненно необходимо. Прошло три недели, как он ушёл. Исчез. Растворился. Всего три грёбанных недели, а у меня ощущение, что прошло лет десять. И вот я снова прихожу сюда. Вот моя заветная лавочка. Все те же люди. Они уже начали на меня косо посматривать. Ну да, конечно, приходит сюда каждый день какой-то неотёсанный мужик, садится на лавочку, закуривает и сидит тут до утра. А знаете, что? Мне не надоело. Я каждый день по вечерам прихожу сюда, мне тут спокойней. Мне кажется, если я перестану, то я умру. Как глупо и наивно. Но мне это нужно. Как обычно, я сначала подхожу к дому и до посинения в пальце звоню в дверь. Я всё жду, что на пороге появится он. Откроет дверь и улыбнётся своей самой шикарной улыбкой. Но никто не открывает. Затем я иду к «своей» лавке. Здесь я и просижу до утра. Я закуриваю. Глаза начинают слезиться то ли от сигаретного дыма, то ли ещё от чего-то. Я смотрю всё так же в его окно. И жду. Чего? Ну, может быть, того, что в один прекрасный момент, там загорится свет. Может, что знакомая фигура подойдёт туда, увидит меня и позовёт в дом. А может, просто жду того, что в очередной раз, посмотрев на это окно, я не почувствую той прожигающей боли внутри себя. Почувствую облегчение. Или, может, я смирюсь с тем, что его больше никогда не будет рядом, что он уехал в неизвестном направлении, отключив телефон, забрав свою семью. А главное, забрав моё сердце. Он не оставил ничего, кроме той прощальной записки и боли. Боли, от которой как только не пытался я избавиться. И каждый вечер, слоняясь по знакомым улицам или же просто проедая взглядом всё то же окно, я продолжаю надеяться, что Джерард вернётся. Ничего не скажет, а просто подойдёт и обнимет меня. А я ему прощу. Как всегда прощу ему всё.
В кармане затрещал телефон, заставив меня вздрогнуть и оторвать взгляд от, кажется, уже мёртвого окна.
- Да.
- Фрэнк, я ужин приготовил, - это был Майки, - Может, ты хоть сегодня придёшь домой не утром, а? – с мольбой в голосе произнёс мой друг. Я невольно улыбнулся. Майки заботился обо мне.
- Тебе не надоела моя кислая мина? Когда я прихожу под утро, тебе хоть видеть её не приходится.
- Ты же знаешь, что я переживаю за тебя, поэтому тащи свой зад домой, - приказал Майкс, - Тем более, скоро возвращается Джамия и ты свалишь от меня, а я так скучаю, Фрэ.
- Майки, - не успел я даже что-то ещё сказать, как тот меня перебил.
- Ничего не хочу слышать! Быстро домой! – всё тем же приказным тоном бросил мне Майк и отключился. Вот засранец.
Я бросил прощальный взгляд на окно и поплёлся домой. Ну, как домой. Домой к Майки Уэю. Хотя в последнее время у меня сложилось такое ощущение, что это и есть мой дом, а Майки - мой старший брат. Он просто спасал меня после ухода Джи.
Первую неделю я думал, совсем свихнусь. У меня были галлюцинации. Мне везде мерещился Джер. Господи, это был ужас. Майки даже врача вызывал потому, что я руку умудрился сломать. Истерикам не было предела, а по ночам снились кошмары. Разговаривая с Майком, я чувствовал неописуемую лёгкость. Он понимал меня, успокаивал. Нянчился со мной, одним словом. Для всех кругом я оставался всё тем же весёлым и беззаботным Фрэнком Айеро. Всегда улыбающимся, подшучивающим над своими друзьями. Каждый день я надевал на лицо улыбку и выходил из своей обители тоски, разыгрывая перед людьми спектакль под названием «Фрэнк Айеро счастлив, как никогда». И только с Майки я по-настоящему вспоминал, что жизнь не такое уж и дерьмо, мог даже искренне смеяться. Он таскал меня по различным клубам, тусовкам, приходил на мои выступления. Он даже убедил Джамию съездить с детьми в отпуск, сославшись на то, что у меня якобы опять депрессия из-за распада группы и что лучше меня не трогать. Как я ему был благодарен. Кажется, никто ещё не делал для меня столько.
Конечно, мы пытались разыскать Джерарда. Но всё безуспешно. Дома его не было. Телефон отключен, и его, и Лин. Ни друзья, ни родители не были в курсе. Он сказал, что просто ему нужно уехать по делам, вот и всё. Просто так. Просто взял и исчез. Как на него похоже. Но ничего, мы обязательно найдём тебя, Джи. Обязательно.
- Да неужели ты явился, Фрэнк Айеро, собственной персоной, - я даже и не заметил, как уже был на пороге дома, где со счастливой миной встречал меня Майкс.
- Где цветы и красная дорожка? Сразу говорю, я люблю ромашки, - я наигранно закатил глаза, как смущающаяся 15-летняя девочка.
- Подождут ромашки. К тебе тут гости, - продолжая улыбаться, говорил Майк.
- Привет, дружище, - встретил меня объятиями Джеймс Дьюис, - Куда пропал? Я скучал.
- Привет, как ты? Да мы не виделись всего-то неделю, - я был так рад сейчас видеть Джеймса.
- Я-то в порядке. А ты похудел, что ли? – начал меня разглядывать Дьюис.
- Вот, я твержу ему об этом, уже чёрт знает сколько, - обвиняющий взгляд на меня от Майки, - Джеймс, может, хоть ты его заставишь поесть?
- Так, Айеро, мигом за стол, тем более, пока мы тебя ждали, я успел изрядно проголодаться, - погладил себя по животу мой друг, пихая меня на кухню.
- Да поем я, поем, хватит меня толкать, - пытался я отпихнуть от себя Дьюиса.
- Бегом, бегом, - к нему присоединился ещё и Майки.
- Ну как дети, честное слово, - я отделался от них, как только сел за стол.
- Это ты ведёшь себя, как ребёнок, - потрепал за волосы меня Майкс.
- Отстань, мамаша, - я отдёрнул от себя его руку. Меня эта ситуация начала забавлять. Майки метался по кухне, правда, как мамаша, на нём был смешной фартук, а на голове ему вот точно не хватало бигудей. Я за ним наблюдал и тихонько похихикивал, а он всё продолжал жаловаться на меня Джеймсу. А тот, в свою очередь, кидал мне смешные фразочки, что-то типа «Почему мать не слушаешь?» или «Эх, выпороть тебя надо».
- А ты, значит, в папаши решил записаться? А, Майки, как тебе муженёк? – продолжал хихикать я, за что получил от него подзатыльник, - Эээй, за что?
- Хватит болтать, ешь давай, - одарил меня взглядом «злой мамаши» Майки. Весь оставшийся ужин мы прохихикали, кидая друг другу различные шуточки. Давно мне так хорошо не было. Тем более, мне действительно нужно было поесть. В последнее время я мучил себя одним кофе и сигаретами, иногда балуя себя ещё чем-то вроде тостов или покупной дряни из магазина. Но разве это можно назвать едой? Овощной пирог, который приготовил Майки, можно сказать, специально для меня, так как я - вегетарианец, можно было сравнить с пищей богов, будто ничего вкуснее и не пробовал.
- Ммм, Майки, почему ты раньше скрывал от меня свои кулинарные способности? – не отрываясь от трапезы, я обратился к «лучшему повару на свете».
- Вот засранец, а кто, скажи, готовил вам, когда вы, черти проклятые, после выступлений были голодные?
- Ммм?
- Я сейчас обижусь.
- Нет, я как-то внимания не обращал. Господи, Майки, это божественно, ты, однако, продал душу дьяволу.
- Ладно, считай, я тебя простил, - с этими словами Майки начал убрать со стола, а мы направились в гостиную.
- Может, виски? – я предложил Джеймсу.
- Хм, не откажусь. Тем более, нам есть, что обсудить, - я вопросительно посмотрел на него, - Тащи выпивку, расскажу, - и я пошёл на кухню.
- Майки, есть, что выпить? – я начал шарить по ящикам.
- Вот живёшь у меня уже 3 недели, а выпивка где стоит, не знаешь.
- А я что, пью каждый день?
- Ладно, держи, - Майки достал из шкафчика бутылку виски и 3 стакана, мы вновь направились в гостиную. Расположившись по обычаю на наших любимых пуфиках, мы кинули друг другу ещё пару шуток, прежде чем Джеймс начал говорить.
- Значит так, собственно, почему я здесь, - он отпил из своего бокала, - Через неделю мы выступаем на разогреве у одной группы, сегодня утром мне позвонили, и я уже дал наше согласие, - улыбался во все 32 мой одногруппник.
- О, это круто, - я был доволен новостями, - Значит, с завтрашнего дня начнём репетиции, - мне уже не терпелось снова встать за свой пульт, я уже неделю, как не занимался музыкой, а тут ещё и выступление. Однозначно, мне нравится сегодняшний вечер.
- Да, это круто, друг, тем более это - то, что нам сейчас нужно.
- Да я вас поздравляю ребята, - Майки тоже был рад, - пригласите меня на концерт, и мне всё равно кто там будет выступать, я хочу на вас посмотреть.
- Кстати да, а что за группа то?
- Mindless Self Indulgence.
- Что?
- Что? – эхом за мной повторил Майки. Он, кажется, подавился виски.
- А что такое? Хорошая группа, тем более, там играет жена твоего брата, Майк, - Джеймс всё продолжал улыбаться, а я, кажется, поменялся в цвете миллион раз. Всю мою радость как рукой сняло. Меня совсем не привлекала перспектива выступать на одной сцене с Лин. У нас с ней и так отношения были натянутые, так на концерте ещё и по-любому будет Джерард. Господи, я не знаю, как быть…
- Блин, ты почему не посоветовался со мной? – я уже начал злиться. А Майки сидел как истукан, он был шокирован не меньше моего.
- Как? У тебя телефон чёрт знает какой день выключен! – Джеймс был слегка удивлён моему перепаду настроения.
- Блять, - у меня слов больше не нашлось.
- Да что такое, мать твою? Фрэнк, я не понимаю, сначала ты радуешься, теперь недоволен, – теперь Дьюис был не слегка, а очень даже удивлён.
- Да я доволен, конечно, - теперь во мне забилось чувство тревоги.
- Ну, вот и отлично, программу мы уже подобрали, твоя задача - просто явиться на репетицию послезавтра утром. А то пропал на целую неделю, засранец, - Джеймс скорчил рожу а-ля «я же заботливый папаша». Весь оставшийся вечер мы всё так же прикалывались. Мои мысли, конечно, были где-то далеко от ребят, поэтому их шуточки часто пролетали мимо моих ушей. Майки это замечал, поэтому пытался отвлечь внимание на себя, за что я ему благодарен. Знаю Дьюиса, он бы точно докалупался до меня. А я был уже в предвкушении встречи с Джи.
- Майки, мне страшно, - признался я другу после того, как мы проводили Дьюиса.
- Чего ты боишься?
- Я не знаю…себя, наверное.
- Фрэнки, не говори ерунды. Чего тебе себя бояться то? – он сидел рядом со мной и гладил меня по плечу.
- Просто... Майки, я так ждал этой встречи… а тут - на тебе. Я просто не знаю, что ему говорить, как себя вести. Я просто боюсь сорваться и отколошматить его! Или того хуже, наброситься на него при всех и изнасиловать, - после этих слов мы с Майки заулыбались, - А ещё я боюсь, что он просто проигнорирует меня и просто не захочет со мной говорить. И вообще я не хочу, чтобы он видел меня таким вот расклеенным.
- Так, Фрэнк, у тебя будет шанс как раз-таки доказать ему, что ты не какая-нибудь там тряпка, и что ты не страдаешь, и каждую ночь нюни не пускаешь; показать, что ты сильный, борешься и не стоишь на месте. Ты сможешь показать, какой ты офигенно-офигенный, в конце-то концов, - он смешно скорчил рожу, - Тебе не нужно ничего бояться. Мне почему-то кажется, он сам хочет тебя увидеть, - я вопросительно посмотрел на него, - Да, Фрэнк, я хорошо знаю своего брата, хоть он и мудак полный, - Майки обнял меня и уже тише сказал, - У тебя будет ещё целая неделя для того, чтобы переварить эту информацию. Сосредоточься на репетициях, и вообще, будь, что будет, - и больше ничего не надо было говорить. Он просто посмотрел мне в глаза со всей своей заботой. Со всей своей теплотой, которая непременно меня успокоила. Умеет Майки вбить в меня уверенность.
