Мая 1969 года. Изо всех сил пытаюсь жить по московскому времени, но результаты плачевные

Изо всех сил пытаюсь жить по московскому времени, но результаты плачевные. Сегодня совсем не спал. В семь часов вроде рано ложиться, хотя и темно становится, а после часа уже светло, и сон уходит.

Сегодня около семи (м. в.) добрались до Новосибирска, форсировали Обь. Толком ничего не рассмотрел. Все крупные сибирские города всегда как-то несколько в стороне остаются. По немногому увиденному кажутся грязноватыми, в них мало зелени. Дома, более чем в пять этажей, не видел.

Остановились на какой-то сортировочной станции за Новосибирском. В такую грязь ещё не попадали. Буквально всё покрыто смазочным жиром. С трудом отыскали воду. Собрались капитально помыться, но не тут-то было… Опять несчастье с машиной – сорвало одну оттяжку. Срочно побежал искать проволоку. Нашёл. Грязней не придумаешь. Пока раскручивал, рубил, так вымазался в мазуте, что уже в дороге потом пришлось греть воду, и километров 15 я полоскал свои руки. Позавтракать толком не удалось. Пейзаж за окном один и тот же: берёзы, берёзы, куинджиевские берёзы. Тайгой и не пахнет, едем по лесостепи. После Омска спустились немного на юг. Потеплело, но впереди Красноярск, и зря я, верно, убрал “вшивничек” (?) в мешок.

Чёртов машинист, очень неаккуратно дёргает. Каждый толчок мне ножом по сердцу. Всё думается – вот сейчас лопнут оттяжки.

В районе Новосибирска рельеф местности несколько холмистый. Берёзки ненадолго сменились соснами.

Отмахали 3425 км, и ещё долго ехать. Забыл географию. Какой крупный приток Оби пересекает ж. д. до Чулыма? Проехали в 11.25 (м. в.) ст. “Тайга”, вот теперь действительно попахивает тайгой.

Удалось купить конверты, но обманул себя на полтинник. Подал рубль, сказал, что “на все”. Продавщица сказала, что это десять штук. Я поспешил согласиться.

Я очень часто имею возможность убедиться, что мне нужно немалые усилия прилагать, чтобы жить в обществе. Здесь меня подстерегают тысячи мелочей, которые выводят из себя.

Проснулся – нет пилотки. Кто-то счёл, что за своей ему далеко бежать. Моя ему не нужна, но и на место он не положит. Котелок лучше не оставляй – вскоре же позаимствуют, а если и бросят на старое место, то помыть не удосужатся. Вопрос чистой посуды здесь очень сложный.

Из мешка уволокли две пачки печенья. И взял то всего их да вафель пачку. Всё мелочи, а скажи – будешь мелочным.

Есть у меня знакомый по службе В. Ткал-ко (не помню и неразборчиво). Так тот в крови уже имеет, что все живут только для того, чтобы ему лучше было. Ну, не то чтобы лучше, а удобно просто было. И, человек он вроде неплохой, но какие-то злые люди чувство такта убили в нём в зародыше. Всё у него обобщается под этикеткой “дружеское обращение”. Он будет сидеть на вытянутую руку от графина с водой, но всё равно отвлечёт кого-нибудь из присутствующих и попросит подать ему. Человек, сам в высшей степени безалаберный, он и к чужим вещам относится также.

Странным может показаться, но я всегда о людях большое мнение выношу по тому, имеют ли они спички или нет (если, конечно, курят). Так вот. Те, кто не имеют, очень часто забывают отдавать коробки, что им дают попользоваться. И впрок бы шло, а то тут же куда-то затеряют, а ты мучайся. Опять мелочь, опять та, о которой не стоит говорить, но опять же из себя выводящая.

Хорошо, разумеется, жить в обществе, где каждый другому друг, помочь рад в любую минуту, но надо жить так, чтобы как можно меньше утруждать своего друга, соседа… Изо всех сил следует так стараться, и всё будет чудесно, а пока я очень мелочный человек.

…И опять о В. Ткал-ко. Вот просит он помочь что-нибудь сделать, хотя сам может справиться с этим чудеснейшим образом, скажешь ему об этом а он ответит:

- А, зачем, если так легче.

Сегодня заступаю в караул разводящим.

Снова холодает, в лесу огромные сугробы снега. Если это Чулым, то где же Ачинск?

Наконец-то удалось сменить наших бедных караульных, более 4-х часов тряслись они на платформе под дождём.

Дождь всё сеет и сеет. Не очень уютна сибирская весна.

Движемся теперь по Восточносибирской ж. д. Следующей остановкой очевидно будет Ачинск. В смущение вводят реки, они очень широки, всякий раз кажутся достойными занесения на карту. Уже штуки три “речушки” принимаем за Чулым. Реки сейчас много шире европейских, всё дело в разливе, на наших реках лёд сошёл давно, и разливы кончились почти, здесь же они в самом разгаре.

Ачинск будет километров через 60. Станция, на которой стоим, либо Богатовском либо Богачёвском зовётся. Скорее всего это Боготол.

Тьма за окном не такая уж непроглядная, местность более обжита. Рельеф холмистый, и дорога извивается змеёй.