Деловые циклы

Деловой цикл – это временной промежуток между двумя одинаковыми состояниями экономической конъюнктуры. На фазе подъема растут инвестиции, совокупные доходы, совокупный спрос и совокупное предложение, занятость. Темпы роста этик показателей, приближаясь к фазе пика, замедляются. Здесь достигается наивысшая в данном цикле занятость, уровень совокупных доходов, спроса, инвестиций. С ростом занятости повышается и общий уровень цен (инфляция). Рост цен опережает рост заработной платы, что уменьшает спрос на товары длительного пользования. Экономика начинает движение от полной занятости к неполной (фаза спада). Причем на первых порах уровень совокупного спроса может оставаться неизменным. Объясняется это некоторой инерцией совокупного спроса, привычкой населения к достигнутому уровню текущего потребления. В то же время совокупное предложение начинает снижаться. Когда же обозначившаяся тенденция к спаду становится устойчивой, население начинает адаптироваться к новым условиям: совокупный спрос начинает снижаться быстрее совокупного предложения, что ускоряет спад и приближение экономики к точке дна. Падение совокупного спроса вызывает снижение общего уровня цен. Начинается фаза депрессии, характеризующаяся нулевыми темпами падения экономики, низким уровнем занятости, совокупного спроса, совокупного предложения, инвестиций. В этот период экономика очищается от неэффективных решений, неэффективных предпринимателей, обостряется конкуренция. Стремясь снизить издержки, фирмы начинают обновлять оборудование, что и вызывает оживление экономики, переходящее в подъем.[5]

Рис.1. Деловой цикл и его фазы

Характер каждого конкретного делового цикла зависит также от взаимодействия с другими видами циклов, так как циклы меньшей продолжительности осуществляются на фоне более продолжительных циклов. Так, циклы Кондратьева определяют вид кривой, демонстрирующей деловой цикл. На повышательной волне цикла Кондратьева, когда происходит переход национальной экономики к ее новой технологической базе, подъемы весьма интенсивны и продолжительны, а спады менее заметны. Объясняется это тем, что каждый новый подъем делового цикла инициируется освоением новой технологической базы национальной экономики. Для понижательной волны цикла Кондратьева характерны длительные и глубокие спады делового цикла, сокращение его продолжительности. Примерами могут служить Великая депрессия (кризис 1929-1933 годов) и кризисы 1969-70, 1974-75, 1980-82 годов, произошедшие на понижательной волне четвертого цикла Кондратьева. Причинами этого является постепенное исчерпание потенциала уже сложившей технологической базы экономики, а также кредитно-денежная динамика.

Среди экономистов до сих пор не существует единства мнений относительно причин цикличности экономики. Прежде всего, отличаются сами подходы к проблеме. Так, Д. Рикардо и Ж. Б. Сэй (конец XVIII – начало XIX века), убежденные в способностях рыночной экономики к саморегуляции, отрицали саму возможность общенациональных экономических кризисов. Другие признают возможность цикличности, но источники ее причин видят по-разному. Часть экономистов исходит из того, что цикличность экономики порождается внешними по отношению к экономике причинами, такими, как колебание солнечной активности (С. и Э. Джевонсы), циклические колебания погоды (С. Мур), изменение психологии (В. Парето, А. Пигу), войны и активизация государства (Р. Фриш и др.), цикличность в развитии научно-технического прогресса (Й. Шумпетер, Дж. Хикс).Так, в модели Хикса - Хансена циклические колебания объясняются взаимодействием товарных и денежного рынков, когда, например, под воздействием научно-технического прогресса в экономике возникают автономные инвестиции. Для стимулирования массового освоения передовых технологий государство обычно способствует улучшению инвестиционного климата. Тогда потенциальные инвесторы, оптимистически оценивая экономические перспективы и ориентируясь на существующую ставку процента, наращивают размеры инвестиций, используя для этого запасы сбережений. В результате произойдет расширение объемов производства, за этим последует рост совокупного дохода. В экономике происходит подъем. Все это окажет влияние на денежный рынок. Если предложение денег не изменится (государство не проводит денежной эмиссии), а часть прироста совокупного дохода превратится в дополнительный спрос на деньги (на кредит), то процентная ставка вырастет. Увеличение процентной ставки негативно отразится на рынке товаров. Оценивая будущую норму прибыли в условиях удорожающегося кредита, производители начнут сворачивать инвестиционный спрос. В результате замедляется рост инвестиций, производства, совокупного дохода, а значит, и сбережений.

В своих статьях Кидланд и Прескотт предложили новое описание делового цикла, основанное на оптимальном поведении экономических агентов при рациональных ожиданиях.[9] То есть, они попытались объяснить все колебания экономики как равновесное явление, в связи с чем их также стали называть «новыми классиками».

По своей сути и предположениям, модели реальных деловых циклов просты. Они предполагают, во-первых, что фирмы максимизируют свою прибыль и принимают решения об инвестициях исходя из ожиданий будущего спроса на их товар и развития технологий.

Любой предприниматель пытается выжать максимум из располагаемых ресурсов и обдумывает тщательно каждое инвестиционное решение с точки зрения ожидаемых будущих доходности и рисков.

Во-вторых, эти модели предполагают, что домохозяйства ведут себя оптимально со своей точки зрения, то есть, их потребление зависит от того, какой доход они ожидают получить в течение всей своей жизни. Они не будут тратить все, что заработали в этом году, если не рассчитывают получить столько же в следующем. Аналогично, если они рассчитывают на рост доходов в будущем, то они будут жить в долг, потребляя больше своего текущего дохода. Таким образом, они ведут себя согласно гипотезе постоянного дохода (или жизненного цикла), простейший случай которой описан, например, в классических работах Милтона Фридмана, а также Модильяни и Брумберга.[10] Хотя такую рациональность поведения домохозяйств отстаивать уже труднее, тем не менее, многие доводы поддерживают такую гипотезу. В конце концов, в развитых странах люди сберегают себе на старость, в то время как молодые люди, особенно студенты, зачастую живут практически в долг. С другой стороны – вывоз капитала из России во время высоких цен на нефть можно интерпретировать как сбережения на будущее, на случай если цены на нефть упадут.

Многочисленные формальные эмпирические исследования обеспечили поддержку гипотезе постоянного дохода, хотя только и отчасти. Кидланд и Прескотт написали целую серию научных статей, показывающие динамические модели (в отличие от статических кейнсианских моделей), основанные на этих предположениях. Они показали, какое стоит ожидать поведение всех основных макроэкономических переменных, таких как внутренний валовой продукт, инвестиции, потребление и сбережения, экспорт и импорт, в зависимости от технологических изменений в производительности труда, изменений внешней конъюнктуры. Авторы также проделали огромный труд, сравнивая полученные в своих моделях результаты с эмпирически наблюдаемым поведением экономики, то есть, степени колебаний разных переменных и их корреляции. Они продемонстрировали, что результаты их моделей в общем и целом соответствуют наблюдаемым закономерностям. Один из основных выводов заключался в том, что большая часть колебаний ВВП в развитых странах соответствуют по своему размеру предсказанным в равновесных моделях – то есть, нет необходимости вводить в модели отклонения от рыночного равновесия, как делалКейнс, и соответственно, нет нужды в проведении какой-либо стабилизационной политики со стороныгосударства.

Во-вторых, они объяснили, почему наблюдаемое в реальной жизни потребление колеблется меньше, чем выпуск, а инвестиции – больше. По их теории это происходит в результате оптимальных действий домохозяйств и инвесторов. Цепочка рассуждений выглядит так:

Предположим, в России произошло улучшение внешней конъюнктуры, то есть, выросли мировые ценына нефть, но при этом все ожидают, что это изменение цен - временное. Потребители, понимая, что доходы не будут высокими всегда, сберегают значительнуючасть на будущее, и тратят только незначительную часть от этих «дополнительных» доходов. То есть, они пытаются каждый год тратить на потребление более-менее постоянное количество денег независимо от текущего дохода, то есть, «сглаживать» потребление. Производители, с другой стороны, понимают, что временно их прибыли будут больше, в связи с улучшенной мировой конъюнктурой, и для получения этих прибылей они резко увеличивают инвестиции, расширяя свои производственные мощности. То есть, инвесторы сильно реагируют на любое изменение в ожиданиях о будущих прибылях. Таким образом, сильные колебания в инвестициях, которые Кейнс приписал «животным инстинктам» и счел источником делового цикла, Кидланд и Прескотт смогли объяснить как равновесное явление. Можно утверждать, что именно это и происходит сейчас в России – высокие цены на нефть и рост производительности труда приводят к инвестиционному буму, а потребительский бум происходит во многом в секторе товаров длительного пользования (бытовая техника, электроника), покупку которых логично также счесть инвестициями, таккак эти товарыпокупаются для использования в долгосрочной перспективе, а не дляполучения сиюминутной полезности.[6]

Так, например, согласно данным Госкомстата, вовтором квартале 2004-го года российский ВВП вырос на 7.3% по сравнению с таким же периодом прошлого года, а инвестиции – на 15%. Вполном соответствии с прогнозами равновесных моделейКидланда-Прескотта, инвестиции демонстрируют более активную динамику, чем общий выпуск и потребление.

Среди работ Кидланда в теории деловых циклов значатся: «Конкурентоспособная теория колебаний и целесообразности стабилизационной политики» (1980), «Время строить и объединять колебания» (1982).

Из рассмотренных теорий актуальнее всего выбрать теорию деловых циклов, так как именно за работу в этой области Финн Кидланд получил Нобелевскую премию по экономике.