Часть первая 6 страница. Я поднял вверх брови и посмотрел на Рема

Я поднял вверх брови и посмотрел на Рема. Тот слегка наклонил голову.

- С ним?

- А, да! – София повернулась и показала на него: - Это Рем, ты помнишь его?

- Конечно.

- Я зашла к нему после занятий, поблагодарила за вчерашнее. Он тоже уходил. Разговорились – оказалось, нам по дороге…

Рэм чуть усмехнулся. Мне захотелось дать ему в рожу.

- … заодно поснимали. А тут ты!

Усмешка стала еще шире.

Желание заехать по роже сделалось таким сильным, что я даже засунул руки в карман. Чтобы как то от него отвлечься, я перевел взгляд на Софию.

В глазах светилась такая неподдельная искренность, что мне сразу стало стыдно. Ну, действительно, зашла, сказала спасибо. Кстати, мне тоже не мешало бы. София ко всем относится по-человечески, поэтому найти с ней общий язык и разговорить проще простого. Тем более ему – фотографу. София не упустит возможности пообщаться со специалистом в своем хобби и точно не откажется поснимать под его руководством. Скорее наступит конец света.

Я наклонился и обнял эту дурочку. И чего я надумал?

Затем чуть отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза.

- Почему ты не пошла на пару Колесникова?

- Потому что он у нас по субботам! Сегодня пятница!

Точно. По выходным же больница не работает…

Глаза снова ослепил свет. Я повернул голову. Рэм наконец-то решил сменить позу сфинкса на более человеческую, и переступил с ноги на ногу. При этом эго кулон качнулся и пустил мне в глаз солнечный зайчик.

Это начинало раздражать. Я решил пока что подавить свою ненависть и заехать ему в челюсть как-нибудь потом. София бы этого явно не одобрила.

- Она за вас очень беспокоилась, - обратился он ко мне. – Не хотелось оставлять ее в таком состоянии. Но теперь, - он с насмешкой наклонил голову. – Приятно было пообщаться.

Развернувшись, на прощанье снова чуть не ослепив меня своим дурацким кулоном, Рэм направился к переходу.

София проводила его долгим взглядом.

- Знаешь, - наконец произнесла она. – Он не только отличный специалист. Он очень необычный человек. Я была на двух его выставках. Он умеет поражать.

- В смысле? – не понял я.

- Поражать людей. Поражать своим взглядом на этот мир. Он может показать самую обычную вещь с такой стороны, что твое воображение просто откажется это принять. Никогда не подумаешь, что это настоящая фотография, а не монтированный снимок. Он умеет выворачивать жизнь наизнанку, как оболочку и рассматривать ее изнутри. Может переворачивать мир. И самое главное – он умеет показать это людям. Это потрясающе…

Я с тоской посмотрел в сторону перекрестка, за которым скрылся Рэм. Ну вот – София нашла еще один объект для увлечения. Обидно…

Иногда я просто не маг понять, что эта впечатлительная девушка могла найти во мне. Это было необъяснимо, поэтому я старался просто об этом не думать.

Как настоящий творческий человек, София полностью отдает себя своим увлечениям. Она перепробовала наверное все, что только можно делать руками – рисование, лепка, плетение из бисера, проволоки и т.д. и т.п. Более поздняя ее страсть – каллиграфия и оригами. Потянуло на восток. С этим было уже серьезней. Она извела, наверное, тонну бумаги на китайские иероглифы, одарила ими всех своих знакомых в придачу к самодельным журавликам и цветочками из фантиков. Вся квартира у нее до сих пор завалена бумажными зверушками, с потолка свисает с десяток красивых шаров из праздничной бумаги различных размеров и формы с интригующим названием «кусудамы» и, как апофеоз всему выше перечисленному – два громадных, сложенных бумажных жирафа в углу комнаты, почти в человеческий рост.

Еще она увлекалась людьми. Такими же сумасшедшими, как она. Теми, кто был профессионалами своего дела. Кто мог неделями сидеть над альбомным листком бумаги, день ото дня мучаясь, что бы в итоге получилась птичка размером с мизинец. Из-под чьей руки выходили безумные картины и невообразимые сюжеты. Теми, как она говорила, в чьей душе живет Художник. Именно так, с большой буквы. Она говорила, что такой Художник должен быть в каждом человеке, не зависимо от того, чем он занимается: будь то создание божественной скульптуры, или заштопывание дырки на порванном носке. К каждому делу нужно подходить творчески, смотреть на него под другим непривычным всем углом. Тогда и мир не будет серым, будни одинаковыми, а работа рутинной. Каждое дело нужно делать так, чтобы оно тебе нравилось, и жить будет гораздо интереснее. Ведь даже на самом обычном дырявом носке можно вышить веселенький цветочек.

Ей бы скорее подошел Фил, с его невероятными способностями, чем я. В одно время, я ее очень ревновал к нему. Фил потрясающе рисует. И у него есть одна уникальная способность: он мог рисовать твои мысли. Может не совсем точно сказано, но по-другому это не назовешь. Это немного сложно понять…. Ну, к примеру, приснился тебе сон. Ты увидел в нем какой-нибудь чудесный уголок земли, сказочный замок, розовое море. Или фантастический пейзаж, с многокилометровыми прозрачными небоскребами и стеклянными водопадами. Где живут летающие драконы или механические куклы. Ты их видишь, представляешь в своем воображении, но нарисовать, перенести на бумагу – не получается. НЕ хватает чего-то. Фантазии, или… не знаю. Но это очень сложно.

Я помню из всего выученного только одного художника, который рисовал свои сны - Сальвадор Дали. Его считали сумасшедшим, но никто не спорил - его картины гениальны: одни стекающие часы чего стоят. Даже если не поймешь – зацепит. Его работы не могут оставить равнодушным никого. Потому что такого больше никто не умел.

А Фил умел. Не так, как Дали - ему, если честно, было наплевать, что ему сниться – Фил спит как убитый, и не терзает свой мозг сновидениями – но умел. По-своему. Он мог помочь человеку вытащить свои фантазии на бумагу, в реальный мир. Ты можешь представить, рассказать ему что-то, подправить, но в итоге, через некоторое время получаешь именно то, что еще совсем недавно не мог толком описать. Попробуйте – это очень сложно.

Я не знаю, почему он пошел учиться именно к нам – ему нужно было придумывать декорации для голливудских фильмов и рисовать инопланетных пришельцев – а он проектирует общественные центры. Дурак.

Когда Владимир Владимирович предлагал «порисовать» – он имел в виду его.

В тот период, когда меня доставала моя память, и вспышки из прошлого сводили с ума – Фил мне здорово помог. Случайно получилось. После очередного провала в ТУ жизнь, я пришел к нему. Мне нужно было компания. Мы с ним болтали, я что-то вспоминал, рассказывал.… Я замкнутый человек, мало с кем делюсь сокровенным, но тут он меня подловил. Так, в сочетании с тремя бутылками вина, я выложил ему все.

Я рассказал, как потерялся в лесу в детстве. Как сидел в собственном кресле и ждал, когда за мной прилетит стервятник. А он рисовал. Он смог нарисовать тот домик. Бревенчатый пол, паутину в углу, густой осенний лес за окном... и ту птичку. Может быть, не совсем так, как это было на самом деле, но Фил смог уловить самую суть того момента, его настроение. Я смотрел на рисунок, и как будто снова видел то место. Но именно видел. А не был там. Страхи отступили.

Фил говорит, что когда ты переносишь свои страхи на бумагу, свои чувства, негативные эмоции, которые гнетут тебя и мешают жить – они исчезают. Они переносятся из твоих мыслей во внешний мир и перестают тебя беспокоить.

Больше я не боялся темноты и густого леса.

Я ужасно ревновал к нему Софию. Просто безмно. Они могли сидеть часами, придумывать какие-то не воображаемые сюжеты. Фантазия у этих людей была безграничной, а стоп кран вообще отсутствовал. Со своими работами они навыигрывали кучу конкурсов. София сума сходит от таких людей. Тех, кто переворачивает мир.

Я не такой. И я очень ревновал.

Но это в прошлом.

А вот теперь это ее новое увлечение – фотография. И этот преподаватель. Слишком молодой, слишком талантливый, и очень и очень интересный…

 

 

- Кстати, у меня кое-что есть для тебя.

София отпустила мою руку и начала рыться в своей огромной сумке.

- Блин, только что же брала...

- Что там у тебя? – мне стало интересно.

- Сейчас увидишь, - Она прекратила перетряхивать вещи, и захлопала по карманам плаща. – Ага, точно!

Она очаровательно улыбнулась и протянула мне тоненький, бумажный пакетик.

- Держи.

Я заглянул внутрь. Там лежала одна единственная фотография. Я вытащил ее на свет и начал рассматривать.

На черно-белом снимке, обняв дерево, стояла тоненькая девушка. Глаза были широко открыты, волосы мягко спадали на плечи. Лицо было расслабленным и спокойным, но казалось, что она улыбается. Она смотрела вдаль, на горизонт, а в глазах отражалось небо…

- Тебе нравиться? Я специально напечатала небольшого формата, чтобы, если ты захочешь, мог взять его с собой.

Я расстегнул куртку и положил снимок во внутренний карман, где лежали паспорт и другие документы.

- Я буду всегда носить его под сердцем.

София счастливо рассмеялась и крепко-крепко прижалась ко мне.

- Я так счастлива, что ты у меня есть!

Я закрыл глаза. Запах ванили, исходящий от нее, усыплял сознание.

- Я тоже…

 

 

5 День третий

Я смахнул со стола какую-то шелуху, хлебные крошки и отодвинул подальше засохший огрызок.

- Если ты будешь использовать корзину на мониторе в прямом смысле по назначению и выбрасывать в нее настоящий мусор, твоему компьютеру уже ничего не поможет – он просто умрет.

На мою ногу приземлилось зернышко кукурузных хлопьев.

- Умрет, - повторил я. – Перестанет работать, засориться, потонет в грязи.

Сзади послышался хруст, и в меня полетела целая горсть хлопьев. Половина попали на одежду, половина просыпались на пол. Пара штук застряла в клавиатуру.

Я выковырил одну и кинул в рот.

- Нет, - решил я. - Он подавиться.

- Сейчас этот пакет с хлопьями я одену тебе на голову.

Я встрепенулся.

- Да за что?!

- Хватит меня учить, - просто ответила Александра. – И не умничай.

- Да даже не думал! – на всякий случай я повернулся к ней лицом. – Слушай, Лилу, если ты хочешь ими меня накормить, то почему бы тебе просто не насыпать мне их в тарелку и еще лучше – залить молоком. Ты понимаешь, на что я намекаю?

Александра хмыкнула.

- Кто- то обещал что-то вкусненькое.

- Это было вчера, - она пожала плечами. – Вчера я обещала, а сегодня – нет. Почему ты не пришел вчера?

Я задумался.

Вчера мы гуляли с Софией. Забрели в заброшенный дворик, залезли на крышу. Перепачкались на чердаке как свиньи, и пошли домой отмываться. К себе я попал только утром. Если честно, про Александру я вообще забыл. Если ей про это сказать…

Я покосился на сидящую напротив девушку. Взгляд у нее был выжидающий, а рука застыла над пакетом с хлопьями. Она явно была наготове.

- Не успел, - соврал я.

- Почему?

Да что ты будешь делать!

- Задержался у клиента. Возникло пару вопросов относительно заказа.

Александра прищурилась. Я ждал, приготовившись в случае чего вскочить на ноги, чтобы выйти из-под линии удара.

Наконец она перестала пожирать меня глазами и поставила хлопья на подоконник. Я перевел дыхание.

- Всегда так с тобой, - она поправила выбившуюся прядь рыжих волос. – Ждешь тебя, ждешь, - Александра махнула рукой. – Тебе еще долго?

Я посмотрел на монитор.

- Вообще нет. Он сам сейчас все лечит и чистит. Я все сделал, - Я потянулся и зевнул. – Так как там, на счет вкусненького?

Александра кинула в меня подушкой. Я отвернулся.

- Пошли, неблагодарный!

Убедившись, что проверка файлов идет как надо, я поднялся и потопа за Александрой на кухню.

Александра включила микроволновку.

- Чем ты вчера занимался, когда я зашла?

- Ключи перепутал.

- Я не про то! - она недовольно нахмурилась. – Я минут десять стояла, наблюдала, как ты тыкаешь ключом в замочную скважину и что-то бормочешь себе под нос.

- Со всеми бывает.

Звякнула микроволновка. Александра поставила на стол аппетитно дымящуюся выпечку.

- Блинчики?

- Да, с вишней.

- Мои любимые!

Блинчики были обалденные.

- Ммм… – Я даже зажмурился, облизывая пальцы. – Александра, ты прелесть!

- Я знаю, - резонно заметила она.

Я потянулся за вторым блинчиков. Обожаю вишню. Александра, наверное, одна во всем мире умеет готовить такие конвертики.

Чтобы получить удовольствие по полной программе, я откинулся на спинку стула и закинул ноги на батарею. Кайф! После трех часов сидения за компьютером, спина ныла так, будто я в одиночку разгрузил вагон с кирпичами. Я прикрыл глаза и балдел.

С небес на землю меня спустил голос Александры.

- Влад, я страшная?

Я чуть не подавился.

- Конечно, - сказал я, вытирая заляпанную рубашку. – Видишь, как испугался, даже испачкался!

- Так я страшная? – угрожающе переспросила она.

- Я всегда говорил, что красота – это страшная сила.

- То есть – я красивая?

Я закатил глаза. Интересно, что она хотела услышать?

- Александра, по-моему, у тебя поехала крыша.

- Ответь!

Вы можете сказать близкому человеку, с которым близко общаетесь всю сознательную жизнь, что он не красивый? Тем более, если это не так.

- Красивая, красивая. Что еще?

- Я тебе нравлюсь?

Да чего она добивается?

Я кивнул и покосился на нее. Зеленые глаза нехорошо блеснули.

- Не как друг, а как девушка.

Мне стало жарко. Александра положила ногу на ногу и в разрезе длинного атласного халатика показалась стройная ножка. Я поднял глаза: Она пристально наблюдала за мной.

- В каком смысле?

- Ты хочешь меня?

Я сглотнул. Александра глубоко вздохнула и закусила губу. Грудь под легкой тканью приподнялась и снова опустилась. Мне стало неуютно.

- Хочешь.

- Нет… - прохрипел я. От волнения у меня пересохло во рту. Черт, что она удумала?

Александра тем временем подошла ко мне и облокотилась о подоконник. Пришлось убрать ноги.

- Ты же хочешь? – кошачьи глаза гипнотизировали, а тихий голос вызвал желание. – Мы с тобой вместе росли. Я же тебя знаю…

Она чуть наклонилась. Я отодвинулся к стене.

- Боишься?

- Конечно, - неуверенно произнес я, стараясь перевести все в глупую шутку. – Ты и убить можешь, я ж тебя тоже знаю.

- Так почему ты боишься?

Похоже, не получилось.

- Когда ты попал в аварию, я готова была все отдать, лишь бы ты очнулся. А когда это наконец произошло, ты вообще перестал меня замечать.

Она говорила с таким жаром, что, казалось, вспыхнет сама. Я не дотрагивался до нее, но на расстоянии чувствовал, что она пылала, как в лихорадке. Это было невозможно.

Я не слушал ее. Я был в каком-то сне. В тумане.

Я постарался отогнать это от себя.

- Александра, я не перестал тебя замечать.

Она поднялась и незаметным движением сбросила халатик. Он мягко скользнул на пол.

- Лилу, хватит…

Она стояла передо мной совершенно обнаженная, с матовой кожей и вихрем огненных волос вокруг головы. Глаза продолжали сверкать.

- Иди ко мне, Влад.

Она села на меня и жадно поцеловала. Прикосновение губ было обжигающе горячим. Тело дрожало. Руки начали быстро расстегивать мне пуговицы на рубашке.

Краем глаза я заметил, как предметы на кухне потускнели, и начали впечатываться в стену, потихоньку превращаясь в тонкий контур на обоях. Обои затлели и начали сворачиваться в трубочку…

До боли зажмурив глаза, я как сквозь вату, так было тяжело двигаться, оттолкнул от себя Александру.

.- Влад!!

Кажется, я слегка перестарался…. Александра отлетела к противоположному концу комнаты, ударившись о ручку кухонного шкафа. Из носа хлынула кровь.

Наваждение исчезло.

Александра поднесла руку к лицу, вытерла кровь. Пару секунд она внимательно изучала свою ладонь, а затем гневно сверкнула на меня глазами.

- Пошел вон, ублюдок!!

Лицо перекосилось. Схватив одной рукой халат, она прижала его к голому телу, прикрыв грудь. Другой она схватила со стола первую попавшуюся вещь – это была стеклянная сахарница – и в ярости бросила в мою сторону.

Она разбилась о стену с такой силой, что можно было не сомневаться: возьми Александра чуть левее, и я бы заработал как минимум сотрясение мозга.

Я вскочил со стула, схватил ее за запястье и с силой сжал.

- Александра!

Она билась в истерике, пытаясь вырваться. Но я был сильнее. Вывернув себе руки и обозвав меня всеми возможными словами, которые я заслужил с ее точки зрения, Александра перестала брыкаться и подняла голову.

- Ну, успокоилась?

Она глубоко вздохнула и плюнула мне прямо в лицо.

Я зарычал. Отпустив ее руку, начал вытираться.

- Да что же ты творишь, зараза! Возьми себя в руки!

- Я совершенно себя контролирую! – ее голос звенел от ярости. Она продолжала размазывать кровь, превращая милое личико во что- то страшное. – Я ненавижу тебя! Ненавижу!! Еще никто так со мной не поступал! Ты дрянь! – она снова заходилась в истерическом припадке. – Дрянь, дрянь, дрянь! Подонок!!!

Она уже орала во весь голос.

Говорить ей что-то в таком состоянии не имело смысла. Я повертел головой. На шкафчике стоял кувшин с водой. Недолго думая, я схватил его и разом вылил на голову Александры.

Она резко замолчала. Как будто повернули какой- то рычажок и выключили звук. Сидя прямо в жиже из сахара воды и собственной крови, Александра прижала руки к лицу и как-то по-щенячьи заскулила.

Я присел рядом и обнял ее

Она уткнулась мне в плечо и заревела.

Неожиданно…. Я знал ее всю жизнь, но даже не предполагал, что скрывается за маской этой надменной девицы.

Проплакавшись и высморкавшись мне прямо в плечо, Александра сквозь слезы посмотрела на меня.

- Ну, все, теперь ты можешь меня послушать?

Она молчала.

- Ты никогда не была для меня чужой, - рукавом рубашки я начал аккуратно вытирать ей лицо. - Я знаю тебя с рождения, как себя. Ты мой самый близкий и старый друг, и я не променяю тебя ни на кого, даже на тысячу новых. Я дорожу нашими отношениями и не хочу, чтобы они прекратилась из-за какой-то глупости. Ты для меня самый родной человек и всегда им будешь, ты слышишь меня? – я поднял ее голову и посмотрел в глаза. – Давай забудем все, что сейчас произошло, а потом вместе посмеемся над этим, хорошо?

- Это все из-за нее?

- Что? – не понял я, - Ты про что?

- Про эту суку, – она с ненавистью сверлила меня взглядом и чеканила каждое слово. - Про эту чертову малолетку, мелкую куклу. Это она. Это из-за нее я не могу быть с тобой!

Рука, вытиравшая лицо, застыла в воздухе.

- Ты… про кого?

- Да Соня, Соня, Соня!!! - голос Александры сорвался на визг.

Я замер. Только на секунду. Затем, размахнувшись, отвесил ей звонкую пощечину. Александра вскрикнула и схватилась за щеку.

Я поднялся и пошел к выходу. Проходя мимо ванной, схватил полотенце и бросил его на кухню.

- Вытрись, - и, не оглядываясь, вышел из квартиры.

Уже стоя на лестничной площадке, я услышал, как она снова начала всхлипывать.

Я решительно хлопнул дверью.

 

 

Только дома, умывшись холодной водой и замочив испачканную рубашку, я выкурил две сигареты и начал, наконец, успокаиваться. За окном, невдалеке виднелся корпус больницы. На окнах блестели решетки. Само здание было почти не различимо при солнечном свете, на фоне пожелтевших деревьев. Я представил тихую, спокойную обстановку, царившую в кабинете Евгения Николаевича. Стало чуть легче.

Было гадко. Да, Влад, дожили. Мы, оказывается, можем бить девушек. Обидно было даже не то, что я себе это позволил. Было очень обидно от Александры услышать такие слова. Я знал, что она на самом деле не считает Софию такой. Они достаточно хорошо общались, чтобы узнать друг друга. И я знаю, почему Александра не дала мне сдачи. Она знала, что была не права. Несмотря на свой взрывной характер, она всегда умела признавать свои ошибки. И отвечать за них.

Я уронил голову на руки и застонал. Александру было жалко. Стыдно признаться, но сколько я помню себя, столько помню и ее, и никогда не думал о том, что она могла вообще ко мне что-то испытывать, корме дружеских чувств. Она была мне как сестра. Маленькая Лилу…

Это дурацкое прозвище прицепилось к ней в детстве. Мы оба обожали фильм Люка Бессона «Пятый элемент», смотрели его чуть ли не каждый день. Александра воображала себя этой рыжей инопланетянкой, прилетевшей на землю, чтобы спасти мир.

Один раз она откуда-то притащила пару мотков широкой липкой ленты и заявила, что собирается сделать костюм, как у Лилу. Прилепив к себе пару полосок, моя приятельница поняла, что сглупила, и отдирать их будет ой, как больно. Недолго думая, она понеслась домой и вытащила на свет белые шторы, которые нашла дома, катушку с нитками, иголку, ножницы и со всем этим добром прибежала ко мне.

Под угрозой смерти мне пришлось первый и последний раз в жизни заняться шитьем: руки у Александры в плане рукоделия росли из того места, откуда у всех растут ноги. Пришлось поработать закройщиком.

Через два часа мы совместными усилиями из широких белых полос соорудили наряд инопланетянки. Замка не было, поэтому, чтобы Александра смогла его снять, пришлось сзади пришить с десяток маленьких пуговичек. Ничего не замечая вокруг себя и визжа от радости от радости, она схватила его и унеслась к себе. Через некоторое время она снова появилась у меня на пороге. Александра стояла передо мной, скромно потупившись и переступая по полу босыми ногами. У меня отвисла челюсть. Если кто не помнит – то, в чем была одета Лилу в фильме, одеждой в прямом понимании назвать было нельзя. Это всего лишь несколько белых полосок, шириной сантиметров десять. Одна опоясывала шею, другая грудь, талию и бедра. По две обхватывали ноги. И еще две изображали чисто символические трусики. Все это закрепляли вертикальные: спереди, на спине и по внешней стороне ног. Все. То есть, в принципе, она была почти голая.

Шапка вьющихся во все стороны кудрей, еще утром доходившая почти до талии, сейчас исчезла. Александра отстригла свои волосы по плечи, а оставшиеся скатала в жгуты. Похоже, она долго мучилась, чтобы зафиксировать свою непослушную шевелюру в такую прическу. Видимо, вылила на голову тонну лака и геля. По крайней мере, по запаху именно так и казалось.

Она улыбалась во весь рот. Глаза светились таким счастьем, будто она только что в одиночку умяла плитку белого шоколада, который она так любит.

Я не выдержал и шутливо произнес:

- Я Корвин. Корвин Далос. А ты кто?

- Лилу!

Улыбка была от уха до уха. Мы оба засмеялись.

Конечно, ей потом здорово влетело. И за обрезанные волосы и за испорченные занавески. И за то, что она в таком виде разгуливала по улице, где ее и застал отец. Но какая она была в тот момент счастливая…

 

 

Пол тихонько скрипнул и в проеме показалась Сонькина голова. Видимо я забежал от Александры, даже не закрыв за собой дверь. Хотя у Софии есть ключи...

- Привет, - она улыбнулась. А я удрала с последней пары и решила зайти к тебе. У тебя было открыто.

Она прошла на кухню и распахнула окно.

- Накурил-то!

Свежий воздух ударил в голову. София подошла ко мне и поцеловала.

- я соскучилась. Не видела полдня и уже соскучилась, – она посмотрела мне в глаза. – С тобой все в порядке? Ты какой-то грустный.

Я не ответил. Немного сполз с сиденья, положив ей голову на коленки и обняв ноги. Она начала гладить меня по голове.

- Александра решила меня сегодня соблазнить.

Она молчала. Руки продолжали мягко ерошить мои волосы.

- Я чуть не поддался.

Руки на секунду замерли. Я не видел ее лица, но отчетливо представлял, как она прикрыла глаза, будто так она пыталась отогнать от себя эти слова.

-..она сбросила одежду, забралась ко мне на коленки и попыталась то же самое сделать со мной.

Молчание. София будто не слышала меня.

Пять девушек из десяти, после такого заявления, начали бы изображать из себя пожарную сирену, со всеми вытекающими из этого последствиями – стонами и воплями, заявлениями, какая она дура, идиотка, что потратила на меня, такого кабеля и сволочь неблагодарную столько времени. Возможно, не обошлось бы без мордобития, и моей исцарапанной физиономии.

Трое из пяти других – почти то же самое. Только больше драматизма: соплей, слез… раздирания на себе одежды, выламывания рук и выдергивания волос от горя.

Оставшиеся двое – это оба первых случая вместе взятых, но с одной поправкой – они тут же направились бы в квартиру напротив и все выше перечисленное проделали бы с Александрой. Или с ее дверью. Александра не слишком любит пускать в квартиру кого попало.

София не сделала ничего. Посла недолгой паузы она произнесла:

- Знаешь, Влад, - руки снова заскользили по моей голове. – Я часто думаю, что было бы, не попади ты в ту аварию, или не очнись ты в тот момент, когда я случайно зашла к тебе в палату… Мне кажется, вы с Сашей были бы вместе. Ты нужен ей.

- Я ей нужен только для того, чтобы поставить галочку, в ее списке «заиметь в собственность в первую очередь».

- Нет, Влад. Ты ей, правда, нужен. Возможно, она сама не может понять, почему. Вы же с самого детства вместе. Мысль о том, что вот он, ты! - так рядом, а не ее – она конечно, никак не дает ей покоя, такой уж она человек, но… это не главное, – она замолчала.

- А что главное?

- Не знаю. Но она бы не использовала тебя для галочки. Я знаю.

Я вздохнул. Я сам это знал. Просто мне хотелось так думать. Так бы все было намного проще.

Сонька перестала теребить мои волосы и погладила по плечу.

- Ей не хватает чего-то. Чего-то очень нужного. Я бы очень хотела ей помочь, но не знаю, как.

В этом вся София. Поймите – она не издевается, не строит из себя жертву несостоявшейся измены, не претендует на роль матери Терезы. Она действительно хочет помочь.

- Не знаю…. Возможно, ты и права, - рядом с ней было спокойно. Я закрыл глаза. – Понимаешь, я ведь на какой-то момент действительно захотел ее. Без дураков. Но, - я приподнялся и попытался заглянуть ей в глаза. – Сонь, ничего не было, правда! Я оттолкнул ее!

София звонко захохотала и энергично взъерошила мои волосы.

- Престань! Я тебе верю!

Выскользнув из-под моей бессовестной головы, она запорхала по кухне. Через минуту обалденно запахло шоколадом.

-Влад, я чего пришла…

- По мне соскучилась, - я отхлебнул ароматный напиток и добавил молока.

Какао…. Это конечно совсем по-детски, но именно то, что нужно сейчас – напиток, который поднимает настроение.

- Ну, это само собой. Просто, чтобы ты не придумывал себе всяких глупостей…. Рэм завтра идет со своими студентами… ребята уговорили устроить его мастер класс.

- Куда идут?

- На заброшенный завод, - она прикрыла глаза и уже в мыслях ходила по этим развалинам, с фотоаппаратом в руках. – Представь, везде кирпичи, закопченные разрушенные стены, разбитые стекла, трубы… сплошная урбанистка, – она открыла глаза, но взгляд по-прежнему блуждал где-то далеко. – А на завтра снова передают солнышко. Там такие красивые тени должны быть. Влад! – она вернулась, наконец, в реальность и посмотрела на меня. – Я должна пойти с ними!

Я скривился, как от кислого, хотя пил сладкое какао.

- Влад, Влад, Вла-ад! Пожалуйста, завтра единственный выходной! Рэм – это мечта фотографа! Я не могу упустить такой шанс!

- Ты же все равно пойдешь,

- Конечно!

Мне стало смешно.

- Зачем тогда меня спрашиваешь?

- Ради приличия, - она извиняющее улыбнулась. – Я знаю, что он тебе не очень нравиться, поэтому не предлагаю идти с нами… ничего?

Я усмехнулся.

- Да уж. Спасибо. Я лучше с Филом, - я хитро покосился на нее. – Завалимся с ним в сауну, позовем девочек. Пиво, рыбка, - Я посмотрел на ее расширяющиеся от такой наглости глаза и, не выдержав, расхохотался. – Да шучу, шучу! Никуда мы не завалимся!

- Точно?

- Конечно. Фотографируй спокойно, все равно никто тебе не запретит.

- Спасибочки! – она прижалась к моей колючей щеке. – Пойми, я очень хочу пойти.

- Да перестань, все нормально.

Она еще раз крепко обняла меня.

- Я очень люблю тебя. Не ревнуй!

- Угу…

В конце концов, если кто из нас двоих и имел в данный момент право на ревность, то это точно не я.

 

 

София посидела со мной еще немножко, повозилась с Линдой и убежала домой, готовиться: заряжать фотоаппарат. А я все думал.

К вечеру я надумал прогуляться до соседней квартиры. Нужно было извиниться перед Александрой.

Я пересек площадку и позвонил в дверь Елеферьевых.

Мне открыл ее отец. Тоже Александр.

- Привет, Влад! – он посторонился и протянул мне руку. – К Сашке?

Я кивнул. Отец - единственный, кто безнаказанно мог называть ее Сашкой. Даже матери это не позволялось.

- Она в комнате. Весь вечер крутит какой-то фильм. У меня от спецэффектов уже уши вянут. Тихая какая-то, - Он закрыл замок. – Чай будешь?

- Нет, Саш, спасибо. Мне туда нужно – я кивнул на комнату Александры.

- Не боишься? - он усмехнулся. – Похоже в данный момент это небезопасно для здоровья.