I глава

На горе стоял казак,
Он Богу молился,
За свободу, за любовь
Низко поклонился.

Ой-ся ты ой-ся,
Ты меня не бойся,
Я тебя не трону,
Ты не беспокойся. (2 раза)

Базар большой
Чеченов много
Русска девка хорошо
Уступи дорогу

Ой-ся ты ой-ся,
Ты меня не бойся,
Я тебя не трону,
Ты не беспокойся. (2 раза)

Чечен молодой
Купил поросёнка,
Всю дорогу целовал,
Думал, что девчонка.

Ой-ся ты ой-ся,
Ты меня не бойся,
Я тебя не трону,
Ты не беспокойся. (2 раза)

Чечен молодой
В озере купался,
Русску девку коробчил,
Без штанов остался.

Ой-ся ты ой-ся,
Ты меня не бойся,
Я тебя не трону,
Ты не беспокойся. (2 раза)

Чечен молодой
Кинжал новый
У чечена
Нос здоровый

Ой-ся ты ой-ся,
Ты меня не бойся,
Я тебя не трону,
Ты не беспокойся. (2 раза)

 

 

I глава

 

Не сияет на небе солнце красное,

 

Не любуются им тучки синие:

 

То за трапезой сидит во златом венце,

 

Сидит грозный царь Иван Васильевич.

 

Позади его стоят стольники,

 

Супротив его все бояре да князья,

 

И пирует царь во славу божию,

 

В удовольствие свое и веселие.

 

Улыбаясь, царь повелел тогда

 

Вина сладкого заморского

 

Нацедить в свой золоченый ковш

 

И поднесть его опричникам.

 

- И все пили, царя славили.

 

Лишь один из них, из опричников,

 

Удалой боец, буйный молодец,

 

в золотом ковше не мочил усов;

 

Опустил он в землю очи темные,

 

Опустил головушку на широку грудь -

 

А в груди его была дума крепкая.

 

Вот нахмурил царь брови черные

 

И навел на него очи зоркие,

 

Словно ястреб взглянул с высоты небес

 

На младого голубя сизокрылого, -

 

Да не поднял глаз молодой боец.

 

Вот об землю царь стукнул палкою,

 

и дубовый пол на полчетверти

 

Он железным пробил оконечником -

 

Да не вздрогнул и тут молодой боец.

 

Вот промолвил царь слово грозное -

 

И очнулся тогда добрый молодец.

 

"Гей ты, верный наш слуга, Кирибеевич,

 

Аль ты думу затаил нечестивую?

 

Али славе нашей завидуешь?

 

Али служба тебе честная прискучила?

 

Когда входит месяц — звезды радуются,

 

Что светлей им гулять по поднебесью;

 

А которая в тучу прячется,

 

Та стремглав на на землю падает...

 

Неприлично же тебе, Кирибеевич,

 

Царской радостью гнушатися;

 

А из роду ты ведь Скуратовых,

 

И семьею ты вскормлен Малютиной!.."

 

Отвечает так Кирибеевич,

 

Царю грозному в пояс кланяясь:

 

"Государь ты наш, Иван Васильевич!

 

Не кори ты раба недостойного:

 

Сердца жаркого не залить вином,

 

Думу черную — не запотчевать!

 

А прогневал тебя — воля царская;

 

Прикажи казнить, рубить голову,

 

Тяготит она плечи богатырские,

 

И сама к сырой земле она клонится".

 

 

И сказал ему Царь Иван Васильевич:

 

"Да об чем тебе, молодцу, кручиниться?

 

Не истерся ли твой парчевый кафтан?

 

Не измялась ли шапка соболиная?

 

Не казна ли у тебя поистратилась?

 

Иль зазубрилась сабля закаленная?

 

Или конь захромал, худо кованный?

 

Или с ног тебя сбил на кулачном бою,

 

На Москве-реке, сын купеческий?"

 

Отвечает так Кирибеевич,

 

Покачав головою кудрявою:

"Не родилась та рука заколдованная

 

Ни в боярском роду, ни в купеческом;

 

Аргамак мой степной ходит весело;

 

Как стекло горит сабля вострая;

 

А на праздничный день твоею милостью

 

Мы не хуже другого нарядимся.

 

Как я сяду поеду на лихом коне

 

За Моску-реку покатитися,

 

Кушачком подтянуся шелковым,

 

Заломлю на бочок шапку бархатную,

 

Черным соболем отороченную, -

 

У ворот стоят у тесовыих

 

Красны девушки да молодушки

 

И любуются, глядя, перешептываясь;

 

Лишь одна не глядит, не любуется,

 

Полосатой фатой закрывается...

 

На святой Руси, нашей матушке,

 

Не найти, не сыскать такой красавицы:

 

Ходит плавно — будто лебедушка;

 

Смотрит сладко — как голубушка;

 

Молвит слово — соловей поет;

 

Горят щеки ее румяные,

 

Как заря на небе божием;

 

Косы русые, золотистые,

 

В ленты яркие заплетенные,

 

По плечам бегут, извиваются.

 

во семье родилась она купеческой,

 

Прозывается Аленой Дмитревной.

 

Как увижу ее, я сам не свой,

 

Опускаются руки сильные,

 

Помрачаются очи буйные;

 

Скучно, грустно мне, православный царь,

 

Одному по свету маяться

 

Опостыли мне кони легкие,

 

Опостыли наряды парчовые,

 

И не надо мне золотой казны:

 

С кем казною своей поделюсь теперь?

 

Перед кем покажу удальство свое?

 

Перед кем я нарядом похвастаюсь?

 

Отпусти меня в степи приволжские,

 

На житье на вольное, на казацкое,

 

Уж сложу я там буйную головушку

 

И сложу на копье бусурманское;

 

И разделят по себе злы татаровья

 

Коня доброго саблю острую

 

И седельце бранное черкасское.

 

Мои очи слезные коршун выклюет,

 

Мои кости сирые дождик вымоет,

 

И без похорон горемычный прах

 

На четыре стороны развеется!.."

 

И сказал, смеясь, Иван Васильевич:

 

"Ну, мой верный слуга! я твоей беде,

 

Твоему горю пособить постараюся.

 

Вот возьми перстенек ты мой яхонтовый

 

Да возьми ожерелье жемчужное.

 

Прежде свахе смышленой покланяйся

 

И пошли дары драгоценные

 

Ты своей Алене Дмитревне:

 

Как полюбишься — празднуй свадебку,

 

Не полюбишься — не прогневайся".

 

Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!

 

Обманул тебя твой лукавый раб,

 

Не сказал тебе правды истинной,

 

Не поведал тебе, что красавица

 

В церкви божией перевенчана,

 

Перевенчана с молодым купцом

 

По закону нашему христианскому.

 

* * *

 

Ай, ребята, пойте — только гусли стройте!

 

Ай, ребята, пейте — дело разумейте!

 

Уж потешьте вы доброго боярина

 

И боярыню его белолицую!