Глава 43. Эдриан Фогель был чертовым гребанным сумасшедшим.

 

Эдриан Фогель был чертовым гребанным сумасшедшим.

Наблюдая из окна за кадрами из квартиры над гаражом, архангел Колин следил за боем внизу. Ранее на земле квартала не было ничего, кроме круга грязи и приземистого куска газон. В момент показались эти приспешники с своими жирными лицами, однако, изменения их цели были поразительны, и теперь Эдриан столкнулся с легионом ублюдков Девины.

Это была катастрофа на всем своем протяжении: Даже Колен не уважавший обитателей логова демона, признавал на сколько они были опасны, особенно в таком их количестве. И этот глупый сукин сын столкнулся лицом с ними без ничего, кроме тонкого костюмчика из кожи и инструмента сельского хозяйства.

Колин закрыл глаза на короткое время и выругался. Ангел не собирался выбираться от туда. Он был выдающим истребителем – что хорошо, для спасителя, который был в этом мастером. Но по точным данным с которыми он столкнулся? Это был рой.

Не оставив Эдди, он не мог спуститься туда и помочь. Девина хотела, чтобы тело осталось без защиты, с одной стороны, и Джим получил бы уведомление по заклинанию, в виде кровавого отпечатка на его руке. Что он мог здесь сделать? Только лишь подать сигнал спасителю и отвлечь Джима от его работы над душой, о чем речь не могла даже идти.

Более того, если предположить, рука Колина и его спуск на землю, ему придется иметь дело с вмешательством Найджела и поменьше борьбы между ними было сейчас более целесообразно.

Кроме одного, он не мог стоять в сторонке и просто наблюдать за резней.

Встав и подойдя к двери, Колин вскрыл хрупкий ничтожный барьер. Сразу же, донеся кислый запах крови покалывающий в носу, а также крики и хрюканье борьбы, горевшие в его ушах.

Эдриан был удивительным, размахивая вилкой для сена столь успешно, даже в волне напиравших врагов и угрожавших сплотить свои ряды, окружив его. Он так мудро все делал, перекидываясь налево, потом направо, потом снова возвращаясь в центр, он отбивал миньонов с таким успехом, что на мгновение он пересмотрел свое участие в этом.

Но затем фаворит, вцепился в него, придя в то время, когда Эдриан застрял в области грудины другого.

Ублюдок добрался до ног ангела, пытаясь заставить его потерять равновесие, а затем в одно мгновение, все вернулось под его контроль и от пнул его, словно собаку.

Колин нырнул обратно в дом и огляделся. Зеркало. Ему нужно зеркало.

Быстрый осмотр помещение дало ему одно, висящее над раковиной в ванной комнате. К сожалению, она было встроено в стену, не то, что можно снять с крючка. Однако, это не остановило его работу.

Сосредоточив внимание на своем указательном пальце, он собрал усилием воли на его край холодную энергию, проецируя в него и сдерживая его в напряжении.

Когда он вступил в контакт с отражением стекла, панели разрушились, но все еще держались в пределах своей рамы, трещины лучились в том месте, где их коснулся. Оглянувшись, он обнаружил, крепление на спинке туалета в виде автомобиля и водителя, поднял его и прижал фолиантом напротив раскола.

Рисуя силой воли, он призвал осколки вперед, отделяя их от основания, нанося их временно на лицо, которое удерживало их.

Когда он снял кипу бумаги, часть из них застряла, как если бы они были приклеены, а остальные остались в свободном падении со звоном о белую раковину, в искрящемся блике. Он действовал молниеносно, когда помчался обратно по плоскому полу и вышел снова на лестничную площадку.

Эдриан был уже почти окружен. Однако, он проделал невероятную работу. С помощью лишь скромного вида вилкой для сена, он вырубил ею так много, что газон и этот круг стал полосой препятствия из черных извивающихся тел. Пар источался, оттуда, где его забрызгали кровью, агрессивно поднимаясь от его кожи поверху одежды, создавая вокруг него туманную тень, когда он втыкал вилы и кружился.

Направив ладонь к квартире, Колин скомандовал осколкам зеркала подняться и полететь, отправляя их к группе возле Эдриана. Когда они прибыли на место назначения, они повернулись к массе, так что их отражающая поверхность была перед ними, а потом начали кружится, взяв их в свои руки… и бросаясь в них.

Один Эдриан стал двумя. Двое стали четверыми. Четверо стали шестнадцатью. Шестнадцать стали бесчисленной армией с удвоенной силой. На каждом было кожаное пальто. У каждого были вилы. Все они были опытными убийцами.

Они были размноженным Эдрианом, совершенными репродукциями, воевавшими и думавшими, именно так, как это делал он сам. И когда он оглянулся на его отражения, он на мгновение потерял свой ритм, когда понял, что его неожиданно расклонировали.

Он не был один, тративший время в пылу сражения, как и он, другие его копии приняли боевые позиции, а затем встали в хорошей подготовке, привлекая миньонов.

- Сейчас «это справедливо», - пробормотал Колин, запираясь обратно в гараже и возобновляя свое наблюдение у окна.

Внизу был полномасштабный ближний бой, наземная война надлежащих размеров с хорошо подобранными воинами. Миньонам отрезали их раздувшиеся конечности, их клыки мигали белым в безликих чертах лица, в то время как они искали куда вонзить их в руки и ноги ангела. И в свою очередь, Эдрианы занимались не меньшим делом, с точностью поражая их и с порочными на вид жестокими элегантными движениями, инструмент сельского хозяйства превратился в самое достойное оружие. Шло время, бригада ангела расчищала территорию, отрезая любые возможности атаки с заднего фланга, сжимая фаворитов в клин, окружая их со всех сторон, в результате чего под их ногами оставались искаженные тела.

Поэтому на этот кошмар было очень приятно смотреть, но еще лучше быть его частью, с завистью подумал Колин.

Наверху на небесах, эта война имела огромную важность, да, но там было полное отсутствие ее чувства. Здесь же… это было тем место, где все происходило. Здесь он хотел бы быть.

Внезапно, он подумал о Найджеле и интересуется ли архангел в том, чтобы быть правильным. Колин уже давно видел логичность, возвышающуюся над его базовыми эмоциями, и это было большой частью того, что его определяло. У него была страсть в самом его кишечнике. Глубокая река в нем. И это заставляло его желать бороться, а не быть свидетелем. Увы, он хотел бы быть на месте Эдриана…