Так, ребята, а что теперь? Я никогда не видела, как это делается.

Все они переглянулись, и Стивен сказал:

– Не знаю, сможем ли мы тебе это объяснить. Я кивнула:

Знаю, с магией всегда так. Либо ты ее сечешь, либо нет.

А это магия? – спросил Тедди. – Или просто экстрасенсорика?

Не уверена, что тут есть разница, – ответила я. – Разве что экстрасенсорикой ты занимаешься, не думая, а магия требует ритуалов, чтобы ее запустить.

Ты в этой фигне разбираешься лучше нас, – сказал Кевин. – Мы простые вервольфы, не колдуны и не ведьмы.

Я тоже не ведьма. Я некромант.

Он пожал плечами:

Для меня без разницы.

Он сидел, тыча сигаретой в ладонь, будто сигарета была зажжена, а ладонь служила пепельницей. И смотрел на меня. Я не настолько его знала, чтобы сказать точно, но он, кажется, нервничал.

И я тоже. Мне было известно два способа пробудить энергию: ритуал и секс. Когда я исполняла это с Ричардом и Жан-Клодом, секс играл роль ритуала. Но с Натэниелом у меня не было связи. Ни меток, ни эмоций – ничего. На самом деле я не была для него leoparde lionne. Все это вранье. Ничего я не могла сделать, не испытывая к нему каких-то чувств. Жалости для этого было мало.

Тедди спросил сзади от стены:

Что, Анита, не получается?

Я бы подошла к нему и прошептала, но Натэниел все равно услышал бы, так что я сказала вслух:

Мне нужна какая-то эмоция, хоть какая-нибудь.

Эмоция? – переспросил он.

Я не знаю Натэниела. Я ничего к нему не испытываю, кроме жалости и чувства долга. Этого мало, чтобы начать.

А что тебе нужно?

Глаза у Тедди были очень серьезны. Интеллект этого вервольфа был почти осязаем.

Я попыталась выразить это словами и в конце концов сказала:

Что-то, чем можно заменить ритуал.

Райна никакими ритуалами не пользовалась, – сказал Кевин со своего стула.

Она использовала секс. Он годится вместо ритуала.

Ты вызывала силу в лупанарии тогда, с Ричардом, – сказал Стивен. – Сексом вы не занимались, но силу все равно вызвали.

Но я... я хотела Ричарда. В смысле секса. В этом тоже есть энергия.

Натэниел – красивый парень, – заметил Стивен.

Я покачала головой:

Для меня это не так легко. Хорошенькой мордочки мало.

Стивен слез с койки, одетый в просторный халат, но полы не развевались за ним, когда он двигался. Скорее халат оборачивался вокруг – больше ткани, чем нужно Стивену. У меня тоже так было бы. Мы примерно одного размера.

Он попытался взять меня за руку, я ее отвела.

Дай я тебе помогу.

Как именно?

Что-то я очень подозрительна.

Он улыбнулся – почти снисходительно. Так мужчины улыбаются девушкам, когда те поступают как-нибудь умилительно и очень по-девичьи. Я чуть не вышла из себя от этой улыбочки.

Что такого смешного?

Ты, – ответил он тихо. – Ты ведь знаешь, что я не причиню тебе вреда.

Я поглядела в его васильковые глаза и кивнула:

Умышленно – нет.

Тогда поверь мне сейчас. Позволь помочь тебе вызвать силу.

Как? – спросила я.

Он взял мою руку двумя своими, и на этот раз я не стала ему мешать. Он подтянул мою руку к Натэниелу и положил мои пальцы ему на лоб. Кожа у него была прохладной. Даже по этому прикосновению чувствовалось, что он нездоров.

Погладь его, – велел Стивен.

Я посмотрела на него, качая головой, и убрала руку.

Мне эта мысль не кажется удачной.

Натэниел попытался что-то сказать, но Стивен положил пальцы ему на губы.

Не надо, Натэниел.

Как будто знал, что он скажет. Но он не мог знать наверняка. Не мог ведь? Я бы поверила в это, будь Натэниел членом стаи, а он им не был.

Закрой глаза, – сказал Стивен.

Ага, щас.

У нас нет времени, – подал реплику Кевин.

Он прав, – согласился Тедди. – Я понимаю твое естественное сопротивление, но в конце концов полиция начнет к нам стучаться.

Если Натэниел не сможет с нами уехать, значит, надо оставить с ним охрану, то есть снова подставить людей под удар. Если же мы все вместе куда-нибудь переберемся, то хотя бы невинных полисменов не будем подвергать опасности. Хотя полисмены могли бы обидеться на эпитет «невинные».

Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула.

Ладно. Что ты предлагаешь?

Закрой глаза, – повторил Стивен.

Я скривилась. Вид у него был очень терпеливый, с оттенком многострадальности, и я закрыла глаза. Он взял мою руку, и только когда он стал мягко разжимать мне пальцы, я сообразила, что рука у меня сжата в кулак. Он начал массировать мне ладонь.