Потребность и влечение

 

Промежуточную позицию в спорах об инстинктах занимал Вудвортс [R. Woodworth, 1918]. С одной сторо­ны, полемизируя с Мак-Дауголлом, он выступал против абсолютизации ин­стинктов как последнего мотивацион­ного основания детерминации поведе­ния. С другой, не соглашаясь с бихе­виористским ассоцианизмом, он оспа­ривал объяснительную ценность чи­стых S — R-связей. Он вставил между стимулом и реакцией еще один детер­минант — состояние организма — и обогатил уравнение поведения S — R членом О (организм): S — О — R. Раз существует организмическое состо­яние нужды, следует, как предложил еще Шеррингтон, различать подгото­вительные и консумматорные реакции (конечные действия). Подготовитель­ные реакции могут в весьма значи­тельной степени определяться внешними стимулами, на консумма-торных, напротив, сказывается вли­яние внутренних стимулов, влечений (drive), которые приводят поведение к завершению, к удовлетворению, к покою.

Рассматривая поведение «динами­чески», Вудвортс указывал на возмож­ность приобретения «механизмами» поведения (структурный компонент) характера стабильного влечения (т. е. превращение в мотивационный компо­нент).

В результате под стимулами начали понимать не только внешние воздей­ствия на организм, но и внутренние возникающие в самом организме и оказывающие на него свое действие стимулы. Фрейд еще в 1895 г. отме­чал специфику внутренних раздражи­телей, как таких, от которых орга­низм не может спастись бегством, в физиологии начался поиск способов регистрации внутренних стимулиру­ющих различные формы поведения раздражителей. Для голода и жажды Кенноном с сотрудниками была раз­работана локальная теория мотива­ции [W. В. Cannon, A. L. Washburn, 1912]. При помощи проглатываемого резинового шарика, который в желуд­ке надувался, измерялись желудоч­ные сокращения. Они коррелировали с ощущениями голода. Внутренними организмическими стимулами, ответ­ственными за чувство жажды, счита­лись ощущения пересыхания слизи­стой оболочки рта.

Под напором развернувшихся в пос­ледующие десятилетия интенсивных исследований [см.: R. Bolles, 1967; 1975] локальная теория мотивации рухнула. Например, оказалось, что собаки, которых поили «не по-настоящему» (выпитая вода выводи­лась наружу через вставленную в пищевод трубку раньше, чем достига­ла желудка), выпивали чрезвычайно большое количество воды, хотя их полость рта постоянно была влажной. Регуляция приема пищи и жидкости оказалась необычайно сложной, и до сих пор ее физиологические механиз­мы полностью не раскрыты. Наряду с периферическими органами (пищевой тракт, желудок, кишечник, печень, соматические клетки, артериальное и венозное кровообращение) в ней при­нимают участие и мозговые центры как центральные интегративные меха­низмы [S. Balagura, 1973].

С физиологической точки зрения более сбалансированную теорию вле­чений предложил Морган [С. Т. Mor­gan, 1943], назвав ее теорией «цен­тральных мотивационных состояний»-При различных видах мотивации, как, например, голод, жажда или половое влечение, за счет внешних и внутрен­них раздражителей, гормональных факторов и факторов опыта возникает специфическое для каждого моти­ва «центральное мотивационное со­стояние», которое характеризуется следующими признаками:

1. Стойкость. Длительность состо­яния превышает время появления инициирующих условий и последу­ющего поведения.

2. Общая активность. Ее уровень постепенно возрастает.

3. Специфическая активность. Вы­зывает специфические формы пове­дения, не зависящего от конкретных условий ситуации.

4. Подготовленность. Повышение готовности организма к консумматорному поведению, определяемому со­ответствующими средовыми услови­ями.

Все эти признаки, считает Морган, нельзя объяснить воздействием внешних или внутренних стимулов. И хотя центральные мотивационные со­стояния детально изучены физиоло­гически, но на сегодняшний день ма­ло изучена их связь с последующим протеканием поведения, что делает это понятие малопригодным для психологического объяснения поведе­ния.

В другом направлении исследова­ний, связанном в первую очередь с именем Рихтера, за индикатор пери­одических колебаний влечений была принята общая активность подопыт­ных животных, которая, очевидно, за­висит от циклических колебаний пот­ребностей, необходимых для поддер­жания организма в состоянии равно­весия (гомеостаза). День за днем в барабанах для бега автоматически регистрировалась активность живот­ного. Интерпретация зарегистрирован­ных колебаний активности строилась на трехчленной схеме детерминации: потребность через внутреннюю сти­муляцию вызывает влечение, or ко­торого линейно зависит повышение активности. Долгое время считалось, что физиологические индикаторы потребностных состояний свидетель­ствуют о наличии соответствующего влечения и что последнее, пока оно не удовлетворено, ведет к повыше­нию общей активности. Вначале даже считали, что при помощи принципа гомеостаза можно объяснить любое поведение [R. В. Raup, 1925]. Однако вскоре оказалось, что выводы о на­личии влечения, основаны ли они на предварительных индикаторах пот­ребности (need) или на последующем повышении активности, слишком пос­пешны и прямолинейны.

И в этом случае все оказывается значительно сложнее. Повышение и понижение активности изголодавших­ся крыс гораздо сильнее зависят от условий внешней стимуляции, чем это кажется на первый взгляд. Это мож­но пояснить на примере эксперимен­та Кэмпбелла и Шеффилда [В. Campbell, F. Sheffield, 1953]. Они держали крыс семь дней в специаль­ных клетках, опора которых позволя­ла регистрировать каждое движение животного. Экспериментальное поме­щение было темным и звукоизолиро­ванным, вентилятор создавал равно­мерный звуковой фон, маскирующий остаточные шумы. Первые четыре дня пищи было достаточно, послед­ние три дня ее не давалось вовсе. Раз в день экспериментатор входил на 10 мин в помещение, включал свет и выключал вентилятор. Активность регистрировалась как во время изме­нения стимуляции, так и за 10 мин до этого. На рис. 4.1 приведен график изменения активности на протяжении семи дней. В отсутствие изменений стимуляции активность сохраняется на одном и том же низком уровне, хотя начиная с четвертого дня голод возрастает. В периоды изменения стимуляции, напротив, активность устойчиво выше и увеличивается с возрастанием голода.

 

 

 

Рис. 4.1. Средние изменения активности, изме­ренной в 10-минутные интервалы до или во время ежедневного изменения стимуляции в сытом состоянии (1 — 4 дни) и при возраста­ющем голоде (5 — 7 дни) [В. Campbell, F. Shef­field, 1953, p. 321]

 

 

Эти данные противоречат предпо­ложению Рихтера об автоматическом возрастании активности с обострени­ем потребностного состояния. Что яв­но возрастает, так это готовность реагировать на внешние стимулы. В какой-то мере приведенные данные подтверждают рассуждения Моргана об усиливающемся общем мотиваци-онном состоянии. В последующих эк­спериментах Шеффилд и Кэмпбелл [F. Sheffield, В. Campbell, 1954] пока­зали, что рост активности в период голодания особенно выражен, если в предыдущие дни изменение стимуля­ции происходило во время кормления. Животные научались выделять сиг­нальные стимулы, за которыми обыч­но следовало кормление. Это позво­ляет предположить, что наблюдавши­еся Рихтером периодические колеба­ния влечения вызывались стимулами, предвещавшими кормление, этот мо­мент в его экспериментах не контро­лировался.

 

 

Рис. 4.2. Колумбийский проблемный ящик с пре­пятствием для измере­ния уровня активности, вызываемой конкретным влечением [Т. Jenkins, L. Warner, С. Warden, 1926, p. 366]

 

 

Тем не менее к перспективе вы­явить и измерить влечение через наблюдаемые показатели исследова­тели относились оптимистически. Ре­гистрация общей активности была сопряжена с трудностями интерпрета­ции, поскольку каждый раз остава­лось под вопросом, с каким конкрет­но влечением мы имеем дело. Ведь общая активность не целенаправлена соответственно конкретному влечению. Поэтому шагом вперед явилось измерение конкретной и целенаправ­ленной активности при помощи ново­го экспериментального аппарата: ко­лумбийского ящика с препятствием. Его чертеж представлен на рис. 4.2' Чтобы добраться до объекта, побуж­дающего влечение, животное, поме­щенное во входную камеру (А), долж­но пробежать по решетке, через кото­рую пропускается электрический ток (В). Дверца, ведущая к ней (t,), от­крывается экспериментатором. Когда животное преодолевает препятствие, оно попадает в переднюю часть каме­ры с подкреплением (С) и наступает на пластинку (Е), открывающую дверцу (t₂) в заднюю часть этой каме­ры (Д), где собственно и находится специфический объект конкретного влечения (пища, вода или партнер по полу).

Вначале животным давалась пред­варительная тренировка, чтобы они ознакомились с устройством при на­личии объекта влечения, и лишь во время последних тренировочных про­бежек через решетку пропускался ток. В основных экспериментах варь­ировалась продолжительность лише­ния возможности удовлетворить спе­цифическую потребность (депривация) и затем в течение 20 мин реги­стрировалось, сколько раз животное стремится преодолеть боязнь решетки с электроразрядами, чтобы до­браться до привлекающего объекта. Таким путем рассчитывали не только определить зависимость интенсивно­сти или настоятельности отдельных влечений от продолжительности деп-ривации, но и сравнить различные виды влечений.

Как видно из рис. 4.3, жажда, по-видимому, быстрее достигает своей интенсивности, чем голод, а голод — быстрее, чем половое влечение у самцов. Конечно, число попыток пре­одолеть препятствие по ряду причин не может служить надежным индика­тором интенсивности влечения. На­пример, во время предварительной тренировки неконтролируемые фак­торы могли привести к различным результатам научения. На результа­тах может также сказаться измене­ние длительности наблюдения. Вряд ли можно решить, какая продолжи­тельность наблюдения наиболее ва­лидна для измерения интенсивности данного влечения. Прежде всего в опыте систематически не контролиро­валась привлекательность объекта. Между тем, как теперь хорошо изве­стно, этот мотивирующий фактор мо­жет активировать поведение незави­симо от потребностного состояния. Кроме того, при каждом контакте с объектом влечения, каким бы мимо­летным этот контакт ни делал экспе­риментатор, возникают различные проявления консумматорной активно­сти, которые нельзя считать полно­стью сопоставимыми между собой.

 

 

Рис. 4.3. Зависимость от длительности депривации частоты, с которой крысы преодолевали в 'ящике решетку,- пропускавшую ток, с тем, чтобы добраться до объекта специфиче­ской потребности [Т. Jen­kins, L. Warner, С. War­den, 1926]