Неспецифичность влечения

Поскольку привычка и влечение не зависят друг от друга, то присущая влечению функция активации привычки также не должна зависеть от источников влечения.-Влечение представляет собой неспецифическую величину, в которой объединены специфические состояния, такие, в частности, как голод и жажда. Реакция, выра­ботанная в условиях голода, должна соответственно осуществляться и тогда, ко­гда имеет место только жажда и при этом налицо исходная стимульная ситуация. Иначе говоря, энергетизирующей функцией обладает и нерелевантное влечение. Иррелевантное влечение может усиливать релевантное (суммация влечений) или даже замещать его (замещение влечения).

Эмпирические данные по этому вопросу неоднозначны. Если при суммации вле­чений иррелевантное влечение сильнее, то часто, например, обнаруживался тормо­зящий эффект, противоположный энергетизирующему. Голод и жажда оказались мало подходящими для проверки гипотезы взаимного замещения, поскольку систе­мы регуляции обоих влечений не независимы друг от друга. Если же взять в каче­стве иррелевантного аверсивнос побудительное условие (боль), то, по-видимому, от внешних стимульных особенностей аверсивного побуждения зависит стимуляция или торможение поведения; последнее происходит, когда в соответствии с планом эксперимента возникает конфликт реакций. Надо сказать, что постулат о неспеци­фичности влечения принимается скорее в виде исключения, а не правила (см.: Holies, 1965, р. 265 и далее). Тот же вывод напрашивается и при рассмотрении исследова­ний, в которых делалась попытка вывести общую активность из суммации влечений. Оказалось, что голод сам по себе не побуждает крыс к активности; решающим до­полнительным условием является внешняя стимуляция (шорохи, темнота).

Постулат неспецифнчности влечения также лег в основу одного направления исследований психологии человека (Taylor, Spence, 1952). Тейлор (Taylor, 1953) разработал опросник (MAS, Manifest Anxiety Scale, шкала выраженной тревожно­сти, см. главу 7) для измерения устойчивых индивидуальных различий общей, т. е. не зависящей от ситуации, тревожности. Речь идет не о ситуационном детерми­нанте, а о мотивационной диспозиции. Тревожность рассматривается как «при­обретенное влечение». (Приобретенные влечения мы обсудим ниже.) Людям, набиравшим высокий тестовый балл, приписывался высокий уровень влечения. Соответственно они должны были иметь и повышенный уровень готовности к реа­гированию (Spence, 1958a).

Из результатов этого исследования можно сделать различные выводы примени­тельно к обучению выполнения простых и сложных заданий. Ход рассуждений при этом будет таким. Задание является легким, если верные реакции уже обладают опре­деленной силой привычки и если нет большой конкуренции силы привычки невер­ных реакций. Вследствие мультипликативной связи jff_& и D тревожные люди должны лучше обучаться легким заданиям, чем малотревожные. Ведь доминирующий потен­циал еще более обеспечит превосходство верных реакций над неверными, не говоря уже о превышении порога реакции. Ситуация со сложным заданием будет противо­положной. Сила навыка верных реакций незначительна по сравнению с неверными. Высокий уровень влечения у тревожных людей усугубит и без того неблагоприятное соотношение сил конкурирующих реакций не'в пользу верных. Кроме них выше по­рога окажутся и другие, иррелевантные, привычки. Для подтверждения теории взаи­модействия общей силы влечения и сложности задач были взяты задачи с парными ассоциациями низкой (высокая ассоциативная связь между членами пары) и высокой степеней сложности (низкая ассоциативная связь, когда напрашиваются другие реак­ции, что приводит к интерференции с верной в данном контексте реакцией).

Спенс,Фарбер и Мак-Фанн (Spence, Farber, McFann, 1956) подтвердили вы­двинутые гипотезы, но ВаЙнер и Шнайдер (Weiner, Schneider, 1966b) дали им аль­тернативное объяснение и в контрольном эксперименте опровергли гипотезы, вы­текающие из теории влечения. Альтернативное объяснение Ваннера строилось на неоднократно подтверждавшихся данных о том, что у тревожных людей успех по­вышает результаты, а неудача снижает их; в случае нетревожпых людей имеет ме­сто обратная ситуация. Поскольку легкие задачи можно рассматривать как повод испытать успех, а трудные — как повод испытать неудачу, выявленный Спенсом эффект лучше объясняется с помощью когнитивных опосредующих процессов переживания успеха и неудачи, а не посредством конкуренции реакций (согласно теории влечения).

Для подтверждения одного из двух объяснений, Вайнер в своем эксперименте устранил связь между легкими задачами и успехом и соответственно между слож­ными задачами и неудачей. Испытуемым, работавшим с объективно легкими па­рами ассоциаций, по ходу опыта сообщалось, что их результаты ниже среднего. Работа со сложными ассоциациями соответственно сопровождалась информаци­ей об успехе. В этих условиях действительно обнаружилось, что различный эффект научения обусловлен не уровнем общей тревожности («силой влечения» как лич­ностной над ситуационной особенностью), а актуальным переживанием успеха-неуспеха. Тревожные испытуемые заучивали сложный список пар триграмм

(например, хов—мег) быстрее, чем нетревожные, если им сообщалось об их успе­хе. Напротив, нетревожные при сообщении о неуспехе заучивали легкий список быстрее, чем тревожные.

Рис. 4.7. Число повторений, необходимых для заучивания легкого и трудного списков из 13 пар триграмм,

в зависимости от преобладания в мотивации достижения стремления к успеху или избегания неудачи

и в зависимости от информации об успехе или неуспехе по ходу опыта (Weiner, Schneider, 1971, p. 260)

При повторном исследовании Вайнер и Шнайдер (Weiner, Schneider, 1971) по­лучили те же результаты, причем уровень тревожности испытуемых, степень слож­ности задачи и обратная информация брались во всех возможных комбинациях друг с другом. Индивидуальные различия определялись с помощью методики из­мерения мотива достижения по параметру «стремление к успеху — избегание не­удачи» (см. главу 7). Из данных, приведенных на рис. 4.7, видно, что тревожность и информация об успехе—неуспехе при выполнении сложных задач взаимодей­ствуют сильнее, чем при выполнении легких.

Подводя итоги, следует констатировать, что и этот, последний постулат теории влечения вызвал к жизни множество остроумных исследований, результаты кото­рых требовали пересмотра исходной теории влечения Халла, если не полного от­каза от нее. В двух последующих разделах мы обратимся к некоторым модифика­циям этой теории и попытаемся установить, удалось ли им справиться с нуждаю­щимися в объяснении феноменами.