НЕМЕЦКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

 

На следующем сеансе, на котором присутствовали немецкие уче­ные, на фотопленке оказался запечатленным текст на немецком язы­ке. Немного ранее, 31 мая 1996 года, когда на сеансе присутствовали Вальтер Шниттгер, инженер-консультант по автомобилям, и его жена Карин, переводчик, нераспечатанный контейнере пленкой в течение всего сеанса держала в руке Карин Шниттгер. После проявки было видно, что команда духов пыталась запечатлеть на пленке немецкое стихотворение, но изображение было размазанным и лишь местами что-то можно было разобрать. Это явно произошло из-за того, что Карин непроизвольно встряхивала контейнер с пленкой во время се­анса, когда смеялась или приходила в волнение.

В течение следующего сеанса 26 июля 1996 года Шниттгер сам держал контейнер с пленкой на протяжении всего вечера, не выпуская его из рук и не позволяя кому-либо прикасаться к нему. Он же контролировал и проявочный процесс.

На этот раз передача изображения была более удачной (илл. 20, 21, 22):

 

Ein alter Stamm mit tausend Aesten

Die Wurzeln in der Ewigkeit

Neigt sich von Osten hin nach Westen

In mancher Bildung weit und breit.

 

Kein Baum kann bluthenreicher werden

Und keines Frucht kann edler seyn

Doch auch das 'Dunkelste ’ auf Erden

Es reift auf seinem Zweig allein.

 

Старый ствол с тысячью веток,

Корнями уходящий в вечность,

Клонится с Востока на Запад,

Охватывая все и вся.

 

Ни одно дерево не может стать более цветущим

И никакой другой плод не может быть более прекрасным,

Но даже самый «темный» на Земле

Зреет на его ветке.

 

На пленке имелись также символы, представляющие планеты, и Китайские идеограммы, которые были «точно нарисованы, отчетливо видимы, и великолепно окрашены».

Согласно «Отчету», эта пленка имела три интересные особенности. Во-первых, стихотворение было написано, по мнению Шниттгера и других немецких знатоков, на хорошем немецком языке, в стиле, характерном для 1840-х годов. Во-вторых, по своему качеству оно заслуживает высокой оценки, но, несмотря на интенсивные поиски и запросы, предпринятые Шниттгерами, д-ром Куртом Хофманном и другими знатоками литературы в Германии, авторство так и не удалось установить. В-третьих, согласно Робину Фойю, команда духов полагала, что оно было написано найдено или найдено предком Вальтера Шниттгера, что еще раз подтверждало факт связи между участниками сеанса и содержанием пленок.

В одном из примечаний в «Отчете» д-р Курт Хоффман доводит до

сведения исследователей информацию о том, что германские экспер­ты, с которыми он консультировался, заключили, что по стилю это стихотворение близко к поэзии Фридриха Рокерта (1788—1866). В «От­чете» также сказано, что Рокерт был популярным поэтом, вдохновив­шим композитора Густава Малера на сочинение его знаменитых пе­сен. Еще он был известен своим переводом Корана на немецкий и очень интересовался восточным мистицизмом. Хотя Рокерт и мог быть ав­тором данного стихотворения, интенсивные поиски ведущих немец­ких ученых в шестнадцати университетах Великобритании не увен­чались успехом. Не было найдено никаких следов возможной публи­кации. Стихотворения также нет в антологии произведений Рокерта, имеющейся в распоряжении ученых, и его происхождение остается невыясненным.

 

ПЛЕНКА «WIE DER STAUB»

 

Хотя протоколы обоих сеансов, во время которых были получены

первое и второе изображения текста немецкого стихотворения, име­ли один небольшой недостаток (пленка выбиралась из имевшегося в доме запаса), на последующем сеансе участники легко устранили его. На нем снова присутствовали Шниттгеры, и было получено другое послание на немецком: Wie der Staub in... Wind (Подобно пыли в ветре). Этот результат фотографического эксперимента был достигнут при «идеальных условиях», т.е. было запротоколировано отсутствие каких-либо возможностей подлога или обмана.