Витя, 2018 год. В понедельник я собирался поговорить с Сушкой — не знаю о чем, но поговорить надо былоВ понедельник я собирался поговорить с Сушкой — не знаю о чем, но поговорить надо было. Не получилось. Слава о нашем кружке так быстро распространилась, что после занятий к нам с Ястребом подошло человек пятнадцать желающих. Из нашего класса, из параллельных, и даже пара девочек на год старше. Я растерялся. Ястреб, судя по всему, тоже. А Сушка напряглась: — Всех не примем! Вы в комнату не влезете! Ястреб подхватил идею с явным облегчением: — Конечно! Мы и так на головах друг у друга сидим! Всё, прием окончен!.. Новички смотрели так жалобно, что я не выдержал. Тем более что в голову пришла гениальная идея, и мне хотелось высказать ее при Сушке. — Поместимся! — заявил я. — Только зачем в комнате? — А где? — спросил Ястреб. — В холле? А если завтра еще желающие появятся? Родителей твоих на улицу выгоним? — Не-а, — хитро улыбнулся я. — Сами на улицу пойдем. Погода замечательная, чего дома сидеть?! Я покосился на Сушку, но так и не понял, оценила ли она всю гениальность моей идеи. В результате мы расположились на школьном стадионе. Народу набралось так много, что Ястреб и Сушка поделили кружковцев пополам. Дима занимался с мальчиками, Снежана — девочками. Я сидел на параллельных брусьях и, как заявил Ястреб, «осуществлял общее руководство». В основном это руководство заключалось в болтании ногами и кивании головой, когда кто-нибудь спрашивал, можно ли сделать то-то и то-то. В самых сложных случаях я предлагал игру, в которую сейчас нужно поиграть. Родители сначала удивились нашему новому месту сбора, но потом пришли проведать и всё поняли. Посидев минут пятнадцать без дела в сторонке, папы добыли у физрука волейбольный мячик и резались в волейбол. Мамы немного потерпели, но через пять минут присоединились к папам. Стучали по мячу, орали, ругались друг на друга, извинялись, хохотали… и очень удивились, когда оказалось, что уже стемнело. Нас быстренько развезли по домам, но я успел на прощание помахать Сушке рукой. Она сделала странное движение плечом, но махать в ответ не стала. Зато покраснела так, что даже в темноте было видно. Моя мама как будто ничего не заметила, но, зайдя поцеловать на ночь, почему-то сказала: — А эта девочка… Жанна… — Снежана, — поправил я. — Да, точно… она ничего, симпатичная.
|
