ШАБУЕВ АБДУЛКАХИР
Селение Минеральное Надтеречного района ЧИАССР. Год рождения 1920-й. Беспартийный. Работает механизатором в совхозе. В Бресте служил рядовым в 333-м стрелковом полку.
Уважаемый писатель! Прошу прощения за то, что долго не отвечал на ваши письма. Я по профессии комбайнер и тракторист. После окончания уборки зерновых у себя в районе я был отправлен в Акмолинскую область и долго пробыл там.
Вы просите меня написать воспоминания о своем участии в защите Брестской крепости от немецко-фашистских агрессоров. Грамотей я совсем небольшой. Напишу, как сумею. Потом при встрече расскажу о том, что не сумел изложить в письме.
Первые дни войны настолько незабываемы, что каждый раз, рассказывая о Брестской защите, прихожу в волнение.
Отвечу сначала по вашему вопроснику. Призван в Красную Армию я был в начале октября 1940 года.
15 октября эшелон с призывниками направили на запад. Из вашей республики ехало до сотни новобранцев. По пути в больших городах часть людей высаживали.
Прибыл наш эшелон на станцию Брест 1 ноября 1940 года. Здесь людей окончательно распределили по частям. Из числа ехавших со мной из Чечено-Ингушетии в Брестскую крепость попали 30 человек, и их распределили по стрелковым полкам гарнизона. Я попал в 333-й полк. В этом полку, а также и в других, из нашей республики было много красноармейцев, служивших еще с прошлого года.
Некоторых командиров помню по фамилиям: полковник Матвеев - командир 333-го стрелкового полка, капитан Гайфулин - командир батальона, младший лейтенант Денисов - командир взвода ПТО, в котором я служил.
Война застала меня и моих однополчан в казарме 333-го полка, расположенной в центральной части крепости. В этом здании я находился до ночи на 25 июня.
Полк наш отбивал беспрерывные атаки вражеских солдат, а также танков, стремившихся захватить Цитадель.
Что могли им противопоставить бойцы гарнизона? Мы защищались винтовками, пулеметами, автоматами и ручными гранатами. Вся наша артиллерия, стоявшая около здания бывшей гарнизонной церкви, а также за казармами 333-го полка, была в первые же минуты нападения фашистов разбита авиабомбами немецких бомбардировщиков, стаями налетавших на крепость.
У нашего взвода противотанковой обороны были четыре прекрасные пушки, но они были сразу разбиты. А надо сказать, что наш полк, как и другие стрелковые полки, в этот момент в крепости был не в полном составе: часть рот находилась вне крепости в летних лагерях.
В течение первого же дня боев верхние этажи нашей казармы пришлось покинуть, так как немецкие снаряды били в окна. Все защитники спустились в общий подвал под зданием и повели оборону оттуда. Подвал имел много окон, выходивших во все стороны двора крепости. Это позволяло вести огонь в любом направлении. Фундамент же казармы был сложен из крепчайшего гранита.
Немцы много раз атаковали крепость, стремясь занять ее внутреннюю часть - Цитадель. Но каждый раз наши бросались в контратаку и отбрасывали их назад.
Около одного из угловых окон подвала скопилось человек двадцать чеченцев из нашего 333-го полка. (В полку земляков из нашей республики было больше сотни.)
Из числа их помню ныне живого Мовлида Юсаева из Кень-Юрта. На второй день, кажется, его ранили, и он лежал в той части подвала, где укладывали раненых.
Там же находился Хожа Бетризов (Гериханов) из села Братское. Он был пулеметчиком, и слышал я там же, в крепости, что он погиб. Кроме того, из находившихся в подвале помню Элима Эльмурзаева из с. Толстой-Юрт. Элим тоже был пулеметчиком и погиб в ночь на 25 июня, когда мы пошли на прорыв кольца вражеского окружения у Кобринских ворот. С ним погиб и ингуш-пулеметчик Магомет Озаев.
В субботу 21 июня из моих знакомых земляков Надтеречного района в крепости были Домби Байсуркаев (Мекень-Юрт), Усам Усманович Дзугаев (Минеральное), Адам Джаутханов (с. Надтеречное). Все они служили в 44-м стрелковом полку и, несомненно, погибли в крепости.
В 44-м полку служил еще мой односельчанин Ирисхан Исраилов (Минеральное). О нем я слышал, что из окруженной крепости он сумел вырваться и погиб уже в ходе войны. Знал я по службе в 333-м полку Ахмата Хасиева (Братское). За день до боя его определили на пост у склада, находившегося за зоной крепости. Он остался жив, живет в Братском.
В отдельном разведбатальоне служил младший лейтенант Айнди Лалаев (Толстой-Юрт). Он погиб в крепости в первый день войны. На другом фронте Великой Отечественной войны погиб брат Айнди Лалаева - Зайнди, а второй брат, Рамзан Лалаев, вернулся с войны в звании старшего сержанта.
Из других участников обороны, моих Надтеречных земляков, находившихся в крепости в первый день войны, знаю Нажмудина Тукаева (с. Мекень-Юрт), служил он в 44-м полку, Адеса Ахтаевича Денисултанова (с. Надтеречное, 44-й полк), Дуту Мусаева (с. Гвардейское), Мутуша Духигова (с. Знаменское), Хумайда Аблушева (с. Надтеречное), Халида Азамова (с. Надтеречное) и Османа Сатуева (с. Надтеречное).
Последний доводился мне родственником. С Денисултановым, Духиговым и Мусаевым я ехал в Брест в одном эшелоне.
Судьба их сложилась так. Усман Сатуев вырвался из крепости через неделю после начала боев. В Брестской области в Высоковском районе он больше года был партизаном, попал в руки фашистов, и они его в лесу расстреляли. Мать его Нода живет в Братском и получает пенсию. Тукаев, Денисултанов, Мусаев, Духигов, по-видимому, погибли в крепости.
Из упомянутых бойцов Тукаев, Аблушев и Азамов прибыли в Брест весной 1941 года из города Речицы (из состава 487-го стрелкового полка. - X. О.), X. Азамов жив. Аблушев умер несколько лет назад.
Боевыми действиями 333-го полка руководил старший лейтенант А. Е. Потапов. Помогал ему лейтенант, фамилию которого я не помню.
Главная задача бойцов нашего полка заключалась в том, чтобы не пропустить врагов вовнутрь крепости через Тереспольские ворота, находившиеся рядом с нашей казармой.
Но часть немцев в крепость все-таки прорвалась и заняла здание бывшей церкви. Оттуда они вели круговой обстрел. Потом этим фашистам бойцы начисто отрезали обратную дорогу. И они защищались из церкви, уже со всех сторон окруженные нашими. Но и сама крепость была окружена фашистами.
По боевой тревоге все стрелковые полки должны были выйти из крепости и занять отведенные им районы обороны около границы. Но надо сказать прямо: нападение мы проспали.
Выйти из крепости в самом начале нападения фашистов успели только некоторые части. Крепость была надежной во время прошлых войн. А в наше время, когда самолеты и артиллерия могли подвергнуть огню любую точку в ней, защищать осажденную крепость было делом не простым.
Убедившись, что выручки извне не получим, старший лейтенант А. Е. Потапов ночью 24 июня (на 25-е) повел некоторую часть оставшихся в живых бойцов 333-го полка на прорыв. Это было сделано строго по желанию бойцов. Говорю повел часть, потому что много бойцов нашего полка сражались и в других местах крепости.
Прорываться решили через Кобринские ворота, причем добираться до них из Цитадели тоже пришлось с боем. У Кобринских ворот с разных частей нас собралось до 300 человек. Командование прорывом взял на себя старший лейтенант А. Е. Потапов. Отряд разбили на три части. В одной части были пулеметчики с ручными пулеметами и автоматчики. Остальные две группы под прикрытием пулеметного огня должны были пробиться через кольцо окружения.
Здесь погибло много чеченцев и ингушей 333-го полка, фамилии их я не помню. Из 300 человек вырвалось нас из крепости человек 70. Остальные большей частью полегли у ворот. Небольшая же часть отступила к Восточному форту. Но это я уже знаю из разговоров бойцов, которых встречал гораздо позже. Что случилось со старшим лейтенантом Потаповым, командовавшим прорывом, не знаю.
До рассвета мы шли по дремучим лесам Брестской области на восток. И страшно сказать: прошли мы за ночь 85 километров!
Это было очень много для нас - измученных, оборванных, голодных. Я очень благодарен двум лейтенантам, которые гнали и гнали нас, не давая ни минуты отдыха. Но, несмотря на страшную усталость, мы шли и шли, имея целью добраться до частей Красной Армии.
Через четыре дня в районе Бобруйска наша группа догнала части Красной Армии. В первых числах июля 1941 года в бою в самом городе Бобруйске меня ранило. Отправили в г. Могилев, в госпиталь.
Здесь я встретил старшего лейтенанта Сайд-Ахмада Бейтемирова из с. Элистанжи Веденского района. Он служил в конной разведке нашего 333-го полка.
Бейтемиров в госпитале передал мне, что все горцы из Итум-Калинского района, которые с ним были призваны в армию и служили в 8-й роте нашего полка, погибли до единого. Об этом ему передали однополчане.
В Могилеве мне сделали операцию, вытащили осколки мины. Вскоре меня повезли в Тамбов. Пролежал там немного.
После выздоровления сразу же направили на фронт под Смоленск. В крепости я учился на артиллериста. Знал хорошо пушки 45- и 76-миллиметровые. Знаком был и с зенитной артиллерией. Здесь я стал сражаться с авиацией врага в составе 693-го отдельного артиллерийского зенитного дивизиона.
В начале октября 1941 года наша дивизия расколотила 44-ю эсэсовскую немецкую дивизию в районе города Ельня.
Это, как мне помнится, был первый город, отбитый нами у немцев с начала войны. Наш дивизион в этих боях сбил 27 вражеских самолетов. Но кроме того наша зенитная артиллерия действовала, когда нужно было, и как противотанковая. Уничтожил наш дивизион 12 немецких танков.
С середины августа по 13 ноября 1941 года мне пришлось участвовать, в ожесточенных боях под городами Ельня, Вязьма, Гжатск, Можайск и Серпухов.
13 ноября 1941 года меня тяжело ранило и контузило. Из армии освободили по чистой и направили домой в Чечено-Ингушетию.
В Казахстане, во времена выселения, я несколько лет работал в шахтах Караганды.
Работой и жизнью своей доволен, но приступы головных болей - последствие контузии - часто дают о себе знать. Женат, имею пятерых детей. Скоро сына отправлю в армию. Пускай послужит.
|