Человек — современник своей исторической эпохи.

Батальная лирика

Исторический срез категории личности более всего связан с державинской официальной одической лирикой, победными и батальными одами, а также с личными посвящениями великим современникам. В отношении крупных исторических событий — военных побед и территориальных приобретений — эпоха царствования Екатерины II была бурной и насыщенной. Она породила таких великих полководцев, как Потемкин, Румянцев, Суворов, озвучена победным громом чесменских и кагульских пушек, ознаменована взятием Измаила, осадой Очакова, присоединением Крыма, знаменитым переходом русских войск через Альпы. Естественно поэтому, что одическая батальная лирика занимает в творчестве Державина значительное место. Это такие его крупные стихотворения, как: «Осень во время осады Очакова» (1788), «На взятие Измаила» (1790), «На победы в Италии» (1799), «На переход Альпийских гор» (1799), «Фельдмаршалу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому...» (1795), «Снигирь» (1800).

В этих патриотических гимнах Державин, создавая более эмоциональный, чем исторический образ события, идет от собственной реакции, своего видения и понимания. Это эмоциональное впечатление, накладываясь на историческое событие, трансформирует его по законам индивидуального стиля мышления, делает большую историю фактом повседневной жизни человека, одним из аспектов личности самого Державина и любого человека его исторической эпохи. Может быть, особенно очевидна эта державинская способность интимно переживать грандиозные исторические события своей эпохи в оде «Осень во время осады Очакова», имеющей любопытную творческую историю. Ода была написана для племянницы князя Потемкина, В. В. Голицыной, чей муж находился под стенами осажденной крепости, под командой Потемкина и, как заметил Державин в «Объяснениях», «Автор, не имея тоже известия о наших войсках, между страхом и надеждой послал ей сию оду» (320). Этот конкретный жизненный факт, вызвавший появление державинской оды, характерно видоизменил ее поэтику, преобразив победный гимн во славу русского оружия в чередующиеся картины войны и мирной жизни. Ода начинается великолепным осенним пейзажем:

Осень — пора жатвы и сбора урожая, а жатва — это восходящая еще к древнерусской и фольклорной традиции метафора военной битвы. Поэтому по вполне естественной поэтической ассоциации возникает и батальная картина:

Совмещение контрастных планов — мирной изобильной осени и жатвы урожая — жатвы лавров военной славы — порождает следующий ассоциативный сюжетный ход — обращение к теме мирной семейной жизни и ожидания героя с поля битвы:

и это контрастное состояние души является личностным психологическим воплощением главного контраста оды: контраста между мирной тишиной природы и грохотом военной бури. Так личность и история неразрывно сопрягаются в глубинном тождестве через поэтическое мировосприятие автора.

В батальной лирике Державина складываются два типа образов героев исторической эпохи: поэтически обобщенный собирательный образ Росса — сына отечества, патриота, своеобразная аллегория национальной идеи, и индивидуализированно-конкретный, в духе пластической портретной образности Державина, стремящегося воссоздать достоверный бытовой облик человека. Среди портретов великих современников, которые рассыпаны по текстам батальных од Державина, обращают на себя внимание стихотворные посвящения А. В. Суворову, чей экстравагантный бытовой облик был как бы специально создан для контрастного поэтического мышления Державина. Бытовая картинка — Суворов, демонстративно спящий на охапке соломы в роскошном Таврическом дворце — это не только очередной образец державинской поэтики контраста, но и свидетельство ее глубокого соответствия эпохальному типу мировосприятия. Кажется, что не Державин, увидев эту картинку воочию, написал свои стихи «Когда увидит кто, что в царском пышном доме // По звучном громе Марс почиет на соломе» (159), а она перекочевала в реальную жизнь из стихов Державина. Особенно же наглядной, формально проявленной контрастностью отличается портрет Суворова в стихотворении «Снигирь», написанном Державиным на смерть великого полководца, где стихи, выдержанные в портретно-бытовом низком или абстрактно-понятийном высоком словесном ключе, чередуются как перекрестные рифмы:

Коллективный и индивидуальный образы героев эпохи, Росс и российский полководец в батальной лирике Державина, воплощают в себе такую эстетическую универсалию державинской лирики, как острое национальное самосознание. Его рост был обусловлен громом русских военных побед, и в этом качестве национальное самосознание определило официальный идеологический пафос эпохи. Как фундаментальная основа духовной жизни России, национальное самосознание оказало свое влияние и на особенности литературы 1760-1780-х гг.: мы уже имели случай говорить о художественных приемах создания национального характера в беллетристике, стихотворном эпосе, драматургии. В державинских стихах «тайна национальности» открывается и русской поэзии.