Хорошо.

 

§ *Джульярдская школа — одно из крупнейших американских высших учебных заведений в области искусства и музыки.

§ ** Карнеги-холл — концертный зал в Нью-Йорке.

§ *** Малкольм Гладуэлл - канадский журналист, поп-социолог.

Когда толпа зааплодировала, я посмотрел на детей. Они смотрели на сцену.

—Твою мать,— сказала Кирстен. —Это было удивительно. Это было невероятно.

—И ты только сейчас привез нас сюда? Это было круто,— сказал Колдер.

Я был удивлен, увидев, что им это понравилось настолько, насколько нравится мне. В этот вечер, смотря выступления, они были тихи. Кирстен продолжала писать в своей тетради. Я не знал, что она записывает, но она была вся в работе. Я сделал себе заметку, что надо будет дать ей почитать свои ранние поэмы.

—Следующий, Уилл Купер.

Все обернулись на меня.

—Ты участвуешь?— спросила Лейк. Я улыбнулся и кивнул ей, встал из-за стола и пошел к сцене.

Я всегда нервничаю, когда выступаю. Какая-то часть меня все еще нервничает, но это больше адреналин чем страх. Первый раз, когда я сюда пришел, я был с отцом. Он очень любил искусство. Музыка, поэзия, рисование, выступление, письменность.Все это. Я помню, что первый раз, когда он здесь выступил, мне было 15. И я подсел на это. Мне жаль, что Колдер не узнать его такого. Я сохранил все, что у осталось у меня от отца. Это рисунки и поэзию. Настанет день и я покажу их Колдеру. Когда он повзрослеет, чтобы понимать ценность этих вещей.

Я поднялся на сцену и подошел к микрофону. Моя поэма будет бессмысленна для всех кроме Лейк. Она для нее.

—Мой отрывок называется "Точка отступления"— сказал я в микрофон. Прожектора так ярко светили, что я не мог увидеть ее, но я уверен, что она улыбалась. Я не спешил, я говорил медленно, чтобы она могла понять каждое слово что я говорил.

Двадцать два часа и наша война начнется.
Война конечностей.
И губ
И рук …

Точка отступления
Это больше не движущая сила
Когда обе стороны на границе
Согласились сдаться

Я не могу сказать, сколько раз я проиграл

Или может, сколько раз ты выиграла?

Игра, в которую мы играли пятьдесят девять недель

Я бы сказал со счетом
Один
К
Одному

Двадцать два часа и наша война начнется.
Война конечностей.
И губ
И рук …

Лучшая финальная партия
Не отступать?
Душ над нами
Льется вниз нам на ноги

Покуда бомбы взрываются и выстрелы будут повсюду. Перед нами двумя, упавшими на землю. Перед битвой, перед войной.

Ты должна знать
Я выдержал бы еще пятьдесят девять
Не важно, что ты предприняла для победы
Я отступал бы опять
Опять
И опять
Снова.

Я ушел от микрофона и спустился лестнице. Я не дошел даже до кабины, где мы сидели, как Лейк обняла меня и поцеловала.

—Спасибо,— прошептала она мне на ухо.

Когда я пролез в кабину, Колдер закатил глаза.

—Надо было предупредить нас, Уилл. Мы бы спрятались в туалете.

—Я думаю, это было красиво,— сказала Кирстен.

Второй круг закончился в начале десятого.

—Давайте дети, нам пора, вам завтра в школу,— сказал я. Все встали и начали выходить один за другим.

• • •

Когда мы добрались до дома, мы отправили детей по домам, а сами стояли с Лейк во дворе и улыбались. Становиться все тяжелее и тяжелее расставаться на ночь, зная что она всего лишь в нескольких метрах от тебя. Это как борьба с самим с собой. Каждую ночь, хочется умолять ее, чтобы она пришла ко мне и разделила со мной постель. Теперь, когда наше обещание Джулии было выполнено, послезавтра ночью нас ничто не остановит. Ладно, ничего кроме того, то что мы должны подавать хороший пример Келу и Колдеру. Но мы как-нибудь скроем это от них.

Мои руки замерзли, и я засунул их ей под рубашку, чтобы согреть их. Она начала извиваться и вырываться из моих рук.

—Твои руки ледяные! — смеяться она, все еще пытаясь вырваться от меня.

Я сжал ее сильнее. —Я знаю. Поэтому тебе нужно стоять ровно, чтобы я мог их согреть. Я тру своими руки по ее коже, пытаясь представить себе нашу завтрашнюю ночь. Это так отвлекает. Убрав свои руки из под ее рубашки, я просто обнял ее.

—Ладно, ты хочешь знать, сначала хорошие или плохие новости?— спросил я.

Она кинула неприличный взгляд на меня. —Ты хочешь, чтобы я ударила тебя по лицу или по "орехам"?
Я засмеялся, но на всякий случай, приготовился к обороне.

—Мои дедушка и бабушка переживают, что ребятам будет скучно в их доме, поэтому они хотят приехать к на домой. Хорошая новость в том, что мы не сможем остаться у тебя дома, поэтому я зарезервировал нам номер на два дня в отеле Детройта.

—Это не плохие новости, не пугай меня так,— сказала она.

—Я просто подумал, что ты не хочешь видеть бабушку. Я знаю, как ты к ней относишься.

Она посмотрела на меня и нахмурилась. —Не надо так Уилл, ты знаешь что хорошо, что это не так, и это не из-за того как я к ней отношусь. Она меня не ненавидит.

—Она не ненавидит тебя,— сказал я. —Она просто оберегает меня,— я обнял еще сильнее ее и начал целовать в ухо, чтобы она выбросила все мысли из головы.

—Во всяком случае это твоя вина, что она меня ненавидит.

Я отступил назад и взглянул на нее. —Моя, как это может быть моей виной?

Она закатила глаза. —Твой выпускной. Ты не помнишь, что ты ей сказал, когда я ее встретила впервые.
Я не помню. Я не понимаю вообще, о чем она. Я старался вспомнить, но ничего не приходило на ум.

—Уилл, мы были слишком увлечены друг другом. После выпускного мы пошли поесть, ты почти не говорил, только целовал меня. Она действительно чувствовала себя неуютно. Когда она спросила, как долго мы встречаемся, ты сказал 18 часов. Как ты думаешь, что она подумала?

Теперь я вспомнил. Ужин был очень веселым. Я чувствовал себя прекрасно, потому что мог позволить себе обнимать ее, я не думал, что со стороны это может показаться неэтичным, так как моих обязательств больше не существовало.

—Но это была частичная правда,— сказал я. —Мы официально встречались 18 часов.

Лейк ударила меня в руку. —Она подумала, что я шлюха, Уилл. Это унизительно.

Я коснулся губами ее уха. —Нет, пока еще нет,— дразнил я ее.

Она оттолкнула меня от себя и посмотрела на меня.

—Все, тебе больше ничего не достанется в эти 24 часа,— сказала она засмеявшись, и стала отходить задом наперед к своему двору.

—21 час,— исправил я ее.

Она дошла до входной двери, обернулась и зашла, даже не послав мне прощального поцелуя. Как дразнится! Я подбегаю, открываю ее входную дверь, и вытаскиваю ее на улицу. Подтолкнув ее на кирпичную стену, я прижимаю ее своим телом. Она пытается выглядеть злой, но я вижу, что она хочет улыбнуться. Наши руки сцеплены в замок, я поднимаю их над ее головой и упираю в стену.

—Слушай меня, очень внимательно,— прошептал я. Я смотрел ей в глаза. Она слушает. Она любит, когда я запугиваю ее. —Я не хочу чтобы ты набирала чертову кучу вещей. Я хочу чтобы ты была одета в то, в чем была одета в прошлую пятницу. Ты еще не выкинула ту ужасную рубашку?

Она кивнула и улыбнулась. Я думаю она не может ответить мне сейчас, даже если бы и хотела.

—Хорошо. Тебе разрешено брать только то что на тебе одето. Никаких пижам… никакой лишней одежды. Ничего. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне в семь. Ты меня поняла?

Она снова кивнула. Ее пульс участился, и по ее взгляду я могу сказать, что она хочет, чтобы я ее поцеловал. Мои руки все еще сплетены с ее и прижаты к стене, я медленно наклоняю свои губы к ее и в последний момент отстраняюсь. Я медленно опустил ее руки, и пошел к своему дому. Когда я дошел до входной двери, я обернулся. Она все еще стояла в той позиции, что я ее оставил. Хорошо, я взял верх над ней сегодня.

 

Пятница, 20 Января 2012
Лейк никогда не прочитает мой дневник, так что я могу писать то что думаю, правда? Даже если она прочитает это, то это будет после моей смерти, когда она будет просто просматривать мои вещи. В один прекрасный день, возможно, она прочтет его. Но это не будет иметь значение, потому что я буду уже мертв.
Так что Лейк … если ты читаешь это, значит я мертв, извини!

Но сейчас, в этот момент.... я живой. Я настолько живой. Сегодня наступит эта ночь. Ожидание того стоило. Пятьдесят девять недель закончились. (Если ты считала, то с нашей первой встречи прошло более семидесяти недель)

Так что я просто напишу то, что у меня в голове, хорошо?
Секс.
Секс, секс, секс. Сегодня у меня будет секс. Буду заниматься любовью. Бабочка. Ты можешь называть это как хочешь, мы будем заниматься этим.

И я не могу дождаться!