ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

[ Раскрытие софистических опровержений,

основанных на использовании погрешностей в речи ]

Что касается погрешностей в речи, то мы уже говорили раньше, от чего они по видимости происходят. А как их надо раскрывать, — это должно быть очевидно из самих [софистических] доводов. Все следующие [доводы] имеют намерение обосновать [через слово] «это». «То, что называешь верно, это также и есть верно? [Да]. Но ты называешь что-то каменн ой глыб ой; значит, оно есть каменной глыбой». Но когда называешь каменную глыбу, ты называешь не этой, а эт у. Если бы, таким образом, спросили: ту, которую ты называешь верно, есть ли она эту, то говорили бы неправильно, так же как и в том случае, если бы спросили: тот, которого ты называешь, есть ли он она? Если же называют дерево или вообще все, что не есть женского или мужского рода, то это не имеет значения, потому что не получится погрешности в речи, если то, о чем ты говоришь, что оно есть, есть это. Ты говоришь про это дерево, и оно есть это дерево. Но «камень» и «этот» имеют форму мужского рода. А если бы спросили: есть ли «этот» «эта»? [Нет]. И потом снова: как же, разве «этот» не Кориск? А затем сказали бы: значит, «этот» есть «эта», — то в этом случае погрешность в речи не была бы выведена через умозаключение, даже если Кориск означал бы то же, что «эта», но отвечающий не согласился бы; об этом следовало бы еще задать вопрос. И если это не так и [отвечающий] не согласился с этим, то погрешность в речи не была выведена через умозаключение — ни на самом деле, ни против спрошенного. Точно так же в указанном выше [примере] «каменная глыба» должна означать «эта». Если же это не так и не согласились с этим, то заключение не следует выводить, хотя оно кажется [верным] оттого, что несходное окончание слова кажется сходным. [Или еще пример]: «Правильно ли говорят, что она есть то, за что ты ее выдаешь? [Да]. Но ты выдаешь ее за битву; значит, она есть битв у». Или быть может, не обязательно [делать такой вывод], если «она» значит не «битву», а «битва», «эту» же означает «битву». И точно так же если то, что ты выдаешь за этого, есть этот, а ты выдаешь его за Клеона, то разве это значит, что он есть Клеон а? Нет, он не есть Клеона. Ибо было сказано: за что я его выдаю, этот он и есть, а не этого. Ведь так ставить вопрос [- есть ли он этого?] — было бы неправильно. [Или:] «Знаешь ли это? [Да]. А это есть каменная глыба; значит, ты знаешь каменн ая глыб а». Однако «это» [в высказывании] «знаешь ли это» не то же самое «это», что [в высказывании] «это есть каменная глыба». В первом оно означает «эту», а во втором — «эта». [Или:] «Знаешь ли ты то, знание чего ты имеешь? [Да]. Но ты имеешь знание каменной глыбы; значит, ты знаешь каменной глыбы». Однако же когда ты говоришь «этой», разумеешь «каменной глыбы», а (С.589). когда «эту» — «каменную глыбу», а согласились [лишь] с тем, что знание чего ты имеешь, ты знаешь, но не «этой», а «эту», а потому не «каменной глыбы», а «каменную глыбу».

Итак, что такого рода доводы выводят погрешность в речи через умозаключение не на деле, а только по видимости, и почему по видимости, и как надо выступать против них, — это из сказанного очевидно.