Классификационная часть учения о механизмах следообразования

О

сновное содержание этой части учения о механизмах следообразования — классификация следов и следообразующих воздей­ствий, составляющих сущность механизма следообразования.

Классификация следов Б. И. Шевченко. Предложена автором в 1947 г. в работе “Научные основы современной трасеологии” и усовершенствована в 1975 г.[145] Названа им общей классификацией следов, наряду с которой существуют частные классификации, приспособленные к определенным следообразующим объектам и условиям следообразования.

По рассматриваемой классификации следы подразделяются на:

¨ объемные и поверхностные;

¨ статические и динамические;

¨ локальные и периферические.

К объемным автор отнес следы, отображающие внешнее строение объемного следообразующего объекта в объеме, то есть во всех трех его измерениях; поверхностные следы представляют собой преобразованное отображение следообразующего объекта, представляющее трехмерный объект в двух измерениях.

В основу деления следов на статические и динамические Б. И. Шевченко положил связь механического состояния объектов с возникновением отображения внешнего строения одного из них на другом.

Наконец, основанием для деления следов на локальные и периферические послужило размещение на следовоспринимающем объекте тех изменений, за счет которых возник след как отображение внешнего строения следообразующего объекта в пределах границ его проекции на следовоспринимающий (локальный след) или за этими границами (периферический след).

Предложенная Б. И. Шевченко общая классификация следов отражала последовательно отстаиваемый им тезис: для трасологии содержанием основания классификации следов может быть только одно — “формирование в том или ином виде отображения внешнего строения следообразующего предмета в его следе, не образование следа как изменения вообще под воздействием следообразующего объекта, а именно характер, механизм построения в нем отображения внешнего строения этого предмета”[146].

Классификация Б. И. Шевченко получила широкое распространение и признание. Среди трасологов она пользуется, пожалуй, наибольшей популярностью. Попытки отдельных криминалистов внести в нее частные изменения успеха, как правило, не имели. Так, в 1956 г. Г. Б. Карнович подверг критике деление следов на статические и динамические. Он писал: “Всякое следообразование, вызванное воздействием одного объекта на другой, является не чем иным, как результатом взаимодействия различных объектов. А если это так, то говорить о наличии следов, образуемых статическим контактом, у нас нет никаких оснований”[147]. Однако возражения Г. Б. Карновича основывались на буквальном толковании терминов “статический” и “динамический”, тогда как Б. И. Шевченко придавал им условное значение, говоря вовсе не о том, что статический контакт есть результат отсутствия всякого перемещения объектов следообразования, а о том, что это результат такого взаимодействия, при котором “оба объекта сохраняют относительное расположение постоянным во все время следообразования”[148].

В том же 1956 г. В. И. Попов, не отрицая классификацию Б. И. Шевченко, выдвинул тезис о том, что “для целей розыскных и следственных требуется иное деление, рассматривающее следы не только с точки зрения механизма (давления, удара, скольжения, качения), но главным образом с точки зрения разнообразной деятельности преступника или потерпевшего на месте происшествия”[149]. В этом аспекте он раздели следы на следы действия и следы перемещения.

Оценивая предложение В. И. Попова, Г. Л. Грановский резонно замечал позднее, что передвижение — одна из форм действия, что в зависимости от обстоятельств один и тот же след может быть и “следом действия” и “следом передвижения”[150].

В 1958 г. со своей классификацией следов выступил Л. К. Литвиненко, положивший в ее основу сущность явления, вызвавшего образование следа (механическое, термическое, химическое, биологическое воздействия), и фактически лишь ухудшивший классификацию Б. И. Шевченко[151]. Правда, справедливость требует отметить, что впервые названные Л. К. Литвиненко некоторые виды следов, например следы скольжения, распила, сверления, получили признание у авторов последующих работ и в экспертной практике.

Классификация следов Г. Л. Грановского. Предложена автором в развернутом виде в 1965 г. в работе “Основы трасологии. Общая часть”. Конструируя классификацию, автор исходил из следующих посылок:

1. Нельзя строить классификацию, придерживаясь только одного основания — механизма образования следов. Основание классификации следов обусловлено задачами, которые должны быть решены с ее помощью; в то же время нельзя строить одну и ту же классификацию по нескольким различным основаниям. Поэтому следует отказаться от попыток найти единое основание “универ­сальной” классификации следов.

2. Классификации следов и отобразившихся в них признаков должны соответствовать задачам трасологических исследований, которыми являются:

¨ а) обнаружение и фиксация следов;

¨ б) идентификация;

¨ в) установление механизма следообразования (неиденти­фикационные исследования).

3. В каждом следе могут быть выделены:

¨ а) собственные признаки самого следа;

¨ б) признаки образующего объекта;

¨ в) признаки, свидетельствующие о том, в каком виде отобразились свойства образующего объекта;

¨ г) признаки механизма следообразования[152].

Руководствуясь изложенными соображениями, Г. Л. Грановский пред­ложил четыре взаимосвязанных классификации признаков в следе[153]. В этих классификациях он частично использовал и классификацию Б. И. Шевченко, но, на наш взгляд, добился большей строгости и обоснованности. Б. И. Шевченко в своей последней работе обходит молчанием классификации Г. Л. Грановского и только замечает, что понятия “следы давления” и “следы качения” не противостоят друг другу, ибо качение не обходится без давления[154].

Нам представляется, что концепция Г. Л. Грановского и основанные на ней классификации предпочтительнее классификации Б. И. Шевченко. Хотя последняя и более проста по форме, однако фактически действительно не имеет единого основания (Г. Л. Грановский деликатно обходит этот вопрос в своей критике классификации Б. И. Шевченко). В самом деле, при делении следов на локальные и периферические в основе классификации лежит механизм следообразования, при делении следов на вдавленные и поверхностные — собственные признаки следа, а при делении на статические и динамические — и механизм следообразования, и собственные признаки следа. Таким образом, строго говоря, классификация Б. И. Шевченко — это не универсальная единая классификация, а сумма классификаций самого общего характера. В то же время такое единое начало наличествует в классификациях Г. Л. Грановского, хотя сам автор не говорит об этом. Таким началом является отображение признаков в следе, и это объединяет все четыре классификации в единую систему. Изложенное побуждает нас к тому, чтобы в целом присоединиться к концепции Г. Л. Грановского как, с нашей точки зрения, наиболее точной и полной.

Частные трасологические классификации представляют собой преимущественно классификации признаков отдельных следообразующих объектов, отобразившихся в следе. Зачастую эти объекты перечисляются вне системы и в произвольной последовательности: следы рук, ног человека и животных, транспортных средств, орудий и инструментов, зубов и т. д. На этом фоне весьма выгодно выделяется классификация по признакам следообразующего объекта Г. Л. Грановского. Он подразделяет эти признаки на четыре группы:

1) гомеоскопические[155] — отражающие в следе непосредственно свойства человеческого тела в целом и его отдельных частей;

2) механогомические — отражающие свойства человеческого тела и в то же время различных предметов (обуви, одежды), надетых на тело, или предметов, заменяющих части человеческого тела и выполняющих в определенной мере их функции (протезы, костыли):

3) механоскопические — отражающие свойства орудий и механизмов;

4) признаки животных[156].

Каждая группа делится на ряд подгрупп. Так, первая группа содержит признаки рук, зубов, ног, ногтей, других частей тела; вторая — обуви, одежды, протезов и т. п. Отдельная подгруппа — это целая система признаков, классификацией которых занимается соответствующий раздел трасологии.

Процессы унификации частных трасологических классификаций достигли различных уровней в различных системах признаков. Если, например, в системе признаков, отображающихся в следах рук, такая унификация практически достигнута и существующие классификации либо не отличаются друг от друга, либо отличаются незначительно, то классификации признаков орудий нередко противоречивы и терминологически неясны, причем зачастую их именуют классификациями следов взлома и рассматривают лишь в связи с противоправными действиями по преодолению преград. Так, из упоминавшейся классификации Л. К. Литвиненко к таким следам относят оттиски, следы скольжения, разрезы, распилы, следы сверления[157]. По классификации Е. Ф. Толмачева следы от орудий взлома и инструментов делятся на вдавленные (следы нажима), трения и разреза. В свою очередь следы трения он подразделяет на одиночные, линейные и плоскостные[158].

П. Н. Аленичев в соответствии с классификацией Б. И. Шевченко делил следы орудий взлома на локальные и периферические; локальные — на объемные и поверхностные; объемные — на следы давления (сле­ды нажима или удара), следы трения (скольжения) и следы разреза[159]. А. Н. Василевский подразделял следы орудий и инструментов на статические (вдавленные, наслоения и отслоения) и динамические (царапа­ния, соскабливания, резания, перерезания, сверления, пиления)[160].

Такой классификационный разнобой отрицательно сказывается в первую очередь на экспертной практике; не способствует он, разумеется, и теоретическим исследованиям в области учения о механизмах следообразования[161].