Пит‑стоп
Лучше с милой в шалаше, чем с лопатой в блиндаже.
На этом моменте я закрыл дневник, решив, что все‑таки правильнее будет вернуть его законной владелице. Пусть я и не добрался до разгадки, но мне стало неловко. Телефона Хельги в моих записных книжках не оказалось, и я принялся названивать в Питер знакомым танцовщицам, и вскоре их развеселые голоса зазвучали в трубке мобильника: – Ромка?! Как жизнь? – Рыжик?! Ты где? Приезжай, мы зажигаем! – Мы сейчас работаем, а потом в сауну едем... Черт, а ведь сейчас пятничный вечер! Я так давно не отдыхал в пятницу вечером и вот сейчас, оставшись без работы, мучился от появившейся свободы. Телефона Хельги ни у кого не оказалось, но все в один голос говорили, что дозвониться до нее невозможно. Ее давно никто не видел. И вообще, говорили они, чем спрашивать ее номер, лучше бы приехал в гости, повеселились бы... А ведь за время, что мы не виделись, они обзавелись детьми, но материнство никак не изменило их. Через месяц, а то и меньше, после родов они возвращались на работу в стриптиз, где продолжали свободную жизнь как будто и не обремененных никакими обязательствами людей. Но как же дети? В кого превратится маленький человек, которому приходится не спать ночами в ожидании пьяной, прокуренной мамаши?!...Хотя, чего я впадаю в пафос? Вон Хельга родилась и росла в благополучной семье, а стала кем? Наверное, тут нет правил. А сам я хороший отец? Даже не могу сказать, что хотел ребенка. Но и не могу сказать, что не хотел. Делали мы его сознательно на бензоколонке в Испании. Шел проливной дождь, вернее даже гроза. В такую погоду автостопщиков – а мы с женой путешествовали именно автостопом – не берут. К тому же и стемнело достаточно быстро. В прямой видимости на несколько километров не было ни леса, ни населенных пунктов, а тут еще и ливануло. Что было делать? Только попроситься на ночлег в подсобку автозаправки. А там, когда улеглись, и принялись за размножение. Появление плода нашей любви вроде не могло помешать мне, но давало чувство гордости и тешило мужское самолюбие – становишься отцом! Но в любом случае, отправив жену в роддом, я решил побухать с друзьями – как в последний раз – и потом до кучи на три дня свалил к любовнице, благо ее родители трудились на даче. Так я, наверное, пытался нагуляться впрок: что если после рождения ребенка свобода навсегда покинет меня. В итоге после всех гуляний – или практически в самый их разгар – вспомнил, что надо забрать жену из роддома. Для начала, как она и велела, поехал домой и взял ее одежду. По своему разумению положил в пакет лучшее и самое коротенькое платье и явился пред стены роддома. Санитарки отнесли ей одежду, а я направился под окна, ожидая дальнейших указаний. Они последовали незамедлительно. Любимая высунулась в окно и сердито крикнула: – А трусы где?!. – Чего? – не въехал я. – Трусы, спрашиваю, где? В окна послушать интересную беседу вылезло несколько рож, что же касается мужей, стоящих внизу, то они и с самого начала грели уши на нашей мелодраматической комедии. – Какие трусы? Теперь уже почти весь роддом припал к окнам. Я не виноват. Я не тупил. Мне и в голову не пришло, что бабам не разрешают брать с собой даже белье. – Ты мне трусы не положил! Как я в коротком платье поеду? – А‑а, сейчас! – решив не усугублять положение, я полез в кусты, где стянул с себя сначала джинсы, а потом и трусы, после чего надел штаны, а исподнее, скрутив и обернув газетой, передал ей через санитарок. Вот так она и уходила из роддома, в коротком платье, закатав мои семейные (теперь уже в самом полном смысле) труханы, поскольку они торчали из‑под него. Мой приятель, которого звали Ваучер и который должен был встретить нас на машине, почему‑то опаздывал. И нам, из‑за отсутствия машин у стоящего на отшибе роддома, пришлось немалое расстояние пройти пешком, пока не встретили его колымагу, дребезжащую навстречу. Но зато есть что вспомнить.
|
