Теория английского юмора

Англия – это страна, которая всегда отличалась своим особенным, тонким и недоступным другим менталитетам юмором.

А. Бент характеризует явление юмора в этой стране как «типично английское понятие», высвечивающее специфическую ментальность наряду с такими категориями как «сплин», «спорт», «хобби», «чудачество» (эксцентричность) и «нонсенс». Причём с некоторыми из перечисленных понятий юмор, по всей видимости, связан особенно тесно [23].

Английский юмор – не сколько стиль, сколько образ жизни. Национальная поговорка гласит: «Everyone has a fool in his sleeve» – «У каждого в рукаве сидит свой дурак». Английская беседа и по сей день представляет собой разновидность серьезно-несерьезной пикировки, в которой собеседники мгновенно подхватывают предлагаемые роли и играют их в нужной манере [23].

Слово «humor» было закреплёно в английском художественном дискурсе благодаря Б. Джонсону. Затем данная лексема начала использоваться в других культурах, причем ее первое смысловое значение потерпело некую трансформацию. Так, изначально оно использовалось в лексиконе античных эскулапов. В современной же медицине до сих пор устойчив и жизнеспособен оборот «гуморальная регуляция, соответствующий переносу и проводимости необходимых веществ различными жидкими субстанциями организма (кровью, лимфой и так далее) [16, c. 34-37].

Б. Джонсон решил абстрагироваться от явно медицинских коннотаций, он оперирует словом «humor» в рамках блистательно сочиненной комедии, и, акцентируя комический аспект её главного героя, предвосхищает, по сообщению А. Бента, комедийные произведения французского классицизма, которым было свойствено изображать такие черты как лицимерие, тщеславие, скупость; в них не трудно было также усмотреть своего рода «жидкостные» аналоги, детерминирующие человеческую жизнь и отношение к ней. Между тем, собственному творению Б. Джонсон дал новое и потому необычное для того времени имя – «comedy of humours», что в переводе на русский язык означает «комедия нравов». Начиная с этого момента, слово «юмор», понимаемое в связи с характерно выдающимися особенностями людей (не обязательно положительными), занимает свое место в английских дискурсивных практиках[16, c. 34-37].

А. Бент указывает на занимательную идею С. Кольриджа, что «человек с юмором» обладает по-настоящему спортивным качеством, а именно – отсутствием заинтересованности в выгоде. С. Кольридж при этом придерживается мысли, согласно которой земная жизнь суть тщета и пустота, и «человек с юмором» не может не видеть гиперболическую неадекватность «жизненной комедии», неадекватность всему тому высокому, возвышенному, что чудесным образом заложено в человеческом естестве. В этом представлении коренится как неприятие корыстолюбия, так и эмпатическое отношение к вполне заурядной глупости, которая по Кольриджу «лишена эгоизма» [23].

Так А. Бент приходит к выводу, что для соответствующего понимания английских шуток носитель иного языка должен оценивать их со своеобычных позиций. Думается, в этом отношении «humor» пересекается с понятием «sport». Известная поговорка «главное – не победа» тесно переплетается в другое высказывание: «главное – не итог шутки, главное – сама шутка». В этом свете вполне закономерным выглядят обнаруживающиеся в английской литературе XIX веке так называемые «спортивные повести», пронизанные - наряду с духом спортивным - юмористическим духом. К разряду таких повестей относят работу Ч. Диккенса «Записки Пиквикского клуба», а также известное по советской экранизации произведение Дж. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки». Указывают, что в английской фразеологии имеется выражение «to say something in sport», что переводят следующим образом: «сказать нечто шутки ради». Существует так же английский фразеологизм, не соотносящийся, правда, со «спортом» (или, по крайней мере, не соотносящийся с ним напрямую): «a dry humor», то есть «манера острить, произносить что-либо смешное с самым невозмутимым видом [23].

В целях познания специфики английского юмора важно будет рассмотреть взаимосвязь понятий «чудачество» и «хобби». Если первое является вариацией игрового поведения (без которого, к слову, немыслима любая шутка и юмореска), то второе, как показывает А. Бент, увязывается с категориями «частная жизнь» и «личный выбор», при этом хобби может узаконивать тот «эксцентризм», который воспринимается как комический.

Термин «хобби» получил распространение благодаря обороту «Hobby-Horse», встречаемому в произведении Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди. «Hobby-Horse» переводится на русский как «конёк», «маленькая лошадка». В жизненном мире главного героя дядюшки Тоби актуализация весьма специфических «коньков» доставляла ему нешуточное удовольствие. Между тем, хобби Тоби – не что иное, как реализация свободного волеизъявления, выбора ценностно значимых занятий, пусть и убоги [24].

А. Бент, анализируя полусмешные, полусерьёзные мысли писателя-романтика Ч. Лэма, замечает, что в них прослеживается даже не умиление эксцентричностью, а скорее её поэтическое превозношение. Чудак (в частности, английский чудак), по Ч. Лэму, это тот, кто допускает «явную несуразицу» и «забавные промахи». И чем больше он их допускает, тем отчётливее свидетельствует в пользу того, «что никогда не предаст и не обманет вас» [24].

В общем, англичане имеют некую особенность – речь идёт о традициях розыгрышей, чьи участники, так или иначе, проходят проверку на чувство юмора и чья «соль», как правило, не ощущается носителями других культур. К разряду таких розыгрышей относятся сбываемые в специальных лавочках препарированные насекомые; «чернильные пятна»; словом, предметы, выполненные в противоположность тому, что с ними ассоциируется обычно в первую очередь. Папиросы и сигары, которые, стоит их подкурить, взрываются с громким треском – это тоже характерно английская причуда [23].

Есть мнение, что юмор, проявляемый британцами в разговоре – это инструмент удержания «присутствия духа» в самых разных ситуациях: от трогательных до драматических. Сам английский язык, в силу того, что его словам свойственна «переливчатая» неоднозначность, склоняет англичан относиться к многим реалиям двойственно, многопланово. И это чревато разного рода комизмами [24].

Жизнеспособность английского юмора, по Д. Рейфилду, определяется тем, что он распространяет «тайный обывательский нигилизм». У. Моэм даёт понять об инструментальном применении этого удивительного чувства, «sense of humor». По Моэму, оно склоняет к толерантности в отношении окружающих, к более трезвой оценке человеческой природы. По мнению писателя, юмор хотя и содержит иной раз цинические и нигилистические ноты, но не призывает к откровенно аморальным акциям[16, c. 34-37].

Таким образом, можно прийти к выводу, что юмор является одним из концептов английской национальной картины мира, его проявление тесно связано с наличием стилистических приемов, в связке с коннотацией слов. Необходимо отметить тот факт, что английский юмор на сегодняшний день является самым тяжелым для восприятия и самым парадоксальным, особенности которого являются предметом изучения отечественных и зарубежных исследователей и по сей день.