Терапевтическая ситуация

В самом деле, как мы можем говорить о том, что называется «единым полем», которое по идее долж-

 

110

Жан-Мари Робин

ны образовывать пациент и терапевт? Хотя Перлз и Гудмен ставят вопрос о поле в центр разрабатыва­емой ими теории, мы должны заметить, что непос­редственно о поле они говорят довольно редко. Если внимательно почитать их текст, то выяснится, что по­нятие ситуации они употребляют, наоборот, очень часто. Я хотел бы на нем немного остановиться, так как, с моей точки зрения, это понятие представляет существенный шанс для уточнения и прояснения от­крывающейся перспективы.

Механизм терапии, каким бы он ни был, прежде всего, определенный тип ситуации. Осознание того, каким образом ситуация воздействует на нас сейчас, способствует лучшему пониманию, каким образом воздействовали на нас некоторые ситуации в нашем прошлом. Осознание того, каким образом мы можем создавать или участвовать в создании ситуаций здесь и теперь, точно так же ведет к восстановлению и ук­реплению наших способностей к творческому при­способлению.

Отправным пунктом моих вопросов по поводу по­нятия «ситуации» и сюрпризов, которые они мне пре­поднесли, стала одна «маленькая» фраза, брошенная Перлзом и Гудменом. Перлз и Гудмен упоминают «id ситуации», но не слишком развивают свою мысль! (Еще раз повторю, что речь идет не о id внутри некоей ситуации!) Нам остается постараться понять это уди­вительное предложение, которое увлекает нас далеко в сторону от путей, проложенных Г. Гроддеком и 3. Фрейдом, от теории «драйвов» и внутренних сил, ко­торых нами движут. Затем я для себя открыл, что ав­торы широко привлекают понятие ситуации: так, на­пример, одной из характеристик self является «вклю­ченность в ситуацию», невроз описывается как «хро­ническая острая ситуация низкой интенсивности». О

Быть в присутствии другого 111

самой психотерапии в основном и прежде всего гово­рится в терминах ситуации. Вот несколько строк, ко­торые можно прочесть в общем введении:

«Терапевтическая ситуация есть нечто большее, нежели только статистическое событие, образо­ванное доктором и пациентом... Ни полное пони­мание функций организма, ни наилучшее знание среды (общества и т. д.) не позволяют учесть си­туацию в целом. Только взаимодействие организ­ма и среды образуют психологическую ситуацию, а не организм и среда, взятые по отдельности...

Надо переменить наше видение терапевтичес­кой ситуации... Клиника становится экспери­ментальной ситуацией...»²⁹.

Я часто с удивлением замечал, что большинство ге-штальт-терапевтов, желая развить свои навыки, пред­почитают глубже изучить «функции организма» (и черпают знания из области биологии, исследований мозга и других функций, психологических теорий и т. д.); гораздо реже встречаются те, кто стремится «луч­ше узнать среду (общество и т. д.)», обращаясь к соци­ологии, экологии, антропологии и т. д. Такие вещи, конечно, представляет известный интерес, однако наши основатели прямо призывают нас не останав­ливаться на «абстракциях» (в другом месте они обоз­начают в качестве «абстракций» раздельное рассмот­рение как организма, так и среды), а вести исследова­ние, руководствуясь идеей «ситуации».

Это понятие ситуации является настолько упот­ребительным, что само по себе оно редко становит­ся предметом обсуждения. Оно как фон — предзадан-ный, неявный, редко преобразуемый в фигуру. Меж-

²⁹ Perls F, Hefferline R., Goodman P. Gestalt-therapie. 2001, p. 43-44.

112

Жан-Мари Робин

ду тем вот уже несколько десятилетий разные иссле­дователи — в частности, группирующиеся вокруг Ир­вина Гофмана (Чикагская школа) и работающие в его русле — поставили это понятие ситуации в центр сво­их работ. Впрочем, интерес к такому подходу, разуме­ется, восходит к Джону Дьюи. Имеет смысл вспом­нить, какое значительное влияние оказал Дьюи на интеллектуальное формирование Гудмена. Кстати сказать, упоминавшееся выше фундаментальное раз­личение «нахождения в поле» и «принадлежности к полю», вводимое Гудменом, можно прямо вычитать из Дьюи, который уточнял, что организм живет не в среде, а «посредством среды».