5 сентября 2002 год.
Я стояла на остановке Хохрякова и думала о странностях с иронией. О странностях нашего века и людей этого века. Только подумать, мы живем в двадцать первом веке, а люди, не смотря на прогресс, есть и глупые и умные. А глупых и странных, заметьте – не мало. Возьмем, к примеру, свой дом или даже свой этаж. На этаже восемь квартир. Живет на этаже около 20 человек, а может и больше. Я имею ввиду и взрослых и детей. Ну, дети ясное дело, у них своя жизнь, а вот взрослые! Сложность их взаимоотношений запутана и не разберешь. А главное почему? Почему все такие разные? Вот поэтому и весело и плакать хочется. К примеру квартира сто три. Там живет Валя. А ведь она одна взбудоражит, перессорить все восемь квартир. Подумать только. Вот это способности. При этом ее подозрительность приводит к мысли «А не сошла ли она с ума? Или сходит по-тихоньку». Вот, намедни вспомнила, как я и еще одна моя соседка Тоня из сто седьмой квартиры рассказывала о случае. Заболела Валентина, а живет одна и банки поставить не кому. Да и одна-то странно, дочь и внучка есть, а не идут. Ну, так вот, случилось ей банки ставить. Тоня от души ставила, медик, все по уму. Да не ловкость вышла. Все по той же причине – подозрительности. Показалось Вале, что Тоня одну банку себе оставила. Странности, да и только. Ну зачем ей банка, что у ней банок нет? Подумаешь богатство – банка. А только теперь Тоня стороной Валю обходит. Вот ведь до чего подозрительность доводит. Да что там банка. У Вали 7 января день рождения был. Собрала соседей, чаем поила, торт нарезала. Хорошо посидели. Разошлись все в разное время, а через три дня подходит она ко мне и говорит, что у нее блюдце пропало, а вернее оно у Гали из сто девятой квартиры. Сколько ей не доказывали, что у нас ее блюдца нет. Не поверила. А когда Тоня приехала и принесла ей пропажу, то она все равно не поверила. Решила, что мы через Тоню ей блюдце возвращаем. Через некоторое время Валя завела собаку по кличке Лада. Теперь в ее квартире две собаки – она и Лада. Она, наверное, права. Лучше собаки ее никто не поймет. Вместе молчат, вместе лают.
