S www.mostik.org В www.rasstanovka.ru

Герхард: Так, но ведь родители ребенка решили о нем молчать?

Б. X: Этого они решить не могут, и по немецкому законодательству в том числе. У ребенка, во-первых, есть право знать, кто его родители и кто его бабушки и дедушки. А, во-вторых, он имеет право с ними познакомиться. Впрочем, это был прекрасный образ священного числа семь: ребенок, двое родителей и четверо бабушек и дедушек, тут всю мощь можно было почувствовать. Семь — число полноты. Герхард, еще вопросы есть?

Герхард: Конечно, я понимаю, что ребенок имеет право знать своих родителей. Я думаю, так и будет, потом ребенок узнает, кто его родители, чтобы он мог, если захочет, установить с ними контакт.

Б. X: Герхард, ты же умный человек и во всех отношениях очень чуткий. Но тут ты переплетен, ты сам этого не замечаешь, а потому здесь ты недееспособен. Одно уже то, что ты говоришь о ребенке «мой сын», показывает, что ты совершенно ушел от реальности. Ты сказал это на полном серьезе. Это переплетение. Ты не отдаешь себе в этом отчета, тут действуют другие силы. Этим я только хочу тебе сказать, что твое знание здесь ничем не поможет. Решение находится на другом уровне. Сара задает вопрос по поводу комментариев после расстановок и спрашивает, могут ли они помешать.

Б. X.: Стоит сделать на шаг больше, чем необходимо, и все, что было достигнуто, оказывается под вопросом. Стоит мне сказать человеку больше, чем для него необходимо, и все, что было достигнуто, оказывается под вопросом. Это очень опасная интервенция. Особенно она опасна тогда, когда я, не подумав, делюсь своими ассоциациями, например: «А еще мне пришло в голову...». Теперь он вынужден заниматься мной, вместо того чтобы оставаться с собой. Я, так сказать, отбираю у него накопленную энергию и перетягиваю ее на себя. Это своего рода эмоциональное воровство. Но бывают и важные сообщения после расстановок, идущие из собственного опыта, вот они помогают. Но тогда в них нет никаких интерпретаций.

Приведу пример:

Ребенок входит в сад. Он удивляется всему, что растет, прислушивается к пению птиц в кустах. Потом приходит мать и говорит: «Это прекрасно». Теперь, вместо того, чтобы удивляться и слушать, ребенку приходится слушать слова, и связь с

тем, что есть, подменяется чьей-то оценкой. Вмешательство нарушает непосредственное восприятие. Это оказывает плохое воздействие.

Правило тут очень простое: когда тебе приходит какая-то мысль, посмотри на человека и проверь: если я ее выскажу, это станет для него подарком? Даст ли силу, укрепит или помешает? Сообразуясь с этим, я могу действовать. Так что здесь нет твердых правил, но каждый должен делать это ответственно и согласно своему восприятию.

Герхард сидел после расстановки несколько озадаченный. Тут нельзя его трогать, иначе ему придется устанавливать контакт с кем-то другим. Другое дело, если ему действительно нужна помощь.