Канада. Ассинибойя. Северный участок. 2-е июля 1899 г.

 

Сегодня с одной из подвод, пришедших из Йорктона, была доставлена на Северный участок следующая бумага:

 

25 июня 99.

Весьма нужное.

Просим не задерживать, а передавать из селения в селение по порядку, так, чтобы не оставалось ни одно селение, а все чтобы слышали. Вот что мы хотим побеседовать со всеми братьями: 1) Чем мы должны кормиться? 2) А как мы братья одни, то должны бы и есть одно. Главное, чтобы не выходило между нами ропота брат на брата. 3) Также посоветоваться обо всем прочем.

По этому делу просим мы, все кипрские, чтобы с каждого селения по два почетных старичка прибыли на 6-е число июля, т.-е. в четверг.

Мы пишем как холодненским (Северный участок), так же карсским и елисаветпольским. Прибыть безотлагательно на вышеуказанное число. Место, назначенное для собрания, где находятся сейчас тамбовские, т.-е. на Южном участке. Передавать по порядку на Северный участок. Каждое селение должно подписать то, что слышало, и подписать имя селения на сем же листе.

Василий Потапов.

 

На обороте этой изрядно засаленной уже бумаги были расписки тех сел, которые прочли ее.

Василий Потапов, один из самых уважаемых среди духоборов старичков. Он еще очень молод, ему не более 30 — 35 лет, но его выдающийся ум, необычайно кроткий характер, чистота, которой отличается его личная жизнь, и скромность, делают его одним из замечательных людей не только среди духоборов, но и в любом месте, в любой группе людей.

Это — один из тех редких людей, которые привлекают к себе сердце каждого.

Чуждый всякого фарисейства, он отлично сознает все недостатки своих единоверцев. Благодаря этому его горячая любовь ко всей „братии" и к отдельным ее членам лишена какого бы то ни было несправедливого пристрастия, того особого сектантски узкого преклонения перед ней, которое часто встречается в массе духоборов. Он беспрерывно поглощен заботами об улучшении материального быта братьев и, главное, заботами об их нравственном совершенствовании, в котором он видит единственный смысл жизни, как для себя, так и для других.

А что может быть лучше с точки зрения христианина-духобора, как не общинная, братская жизнь, где люди, руководясь любовью друг к другу, делят между собою все поровну, где нет голодных, бедных, задавленных судьбой и богачами людей?

Этот идеал „настоящей, праведной жизни" видится Потапову во сне и наяву. Он им живет, им дышит. Это его мечта... И если он не любит зря „болтать" об том деле, то по его ясным задумчивым глазам, по открытому одухотворенному лицу, по тихой улыбке, это легко можно видеть всякому.

Первый вопрос в повестке: „Чем мы должны кормиться?" относится к устройству внешней материальной жизни, т.-е. где искать заработков, искать ли займа для покупки скота, купить ли его в долг, и т. п.

Он очень важен, надо его обсудить, — все это так; но как он ни важен, а следующая, во 2-м пункте выраженная Потаповым, мысль: „А как мы братья одни, то должны и есть одно", мысль, живущая в глубине души всякого духобора, да, пожалуй, и всякого человека, совершенно затмила своим значением первый вопрос. Она прозвучала сильно, властно, как труба, зовущая людей в бой, откликнулась так или иначе во всех сердцах и заставила многих почувствовать себя виновными перед „братией", перед своей совестью.

И уж, конечно, она была причиной того, что старички так аккуратно, так „загодя" стали собираться к назначенному сроку на Южный участок, где должна была происходить съездка.