Сознание этнического родства и языковой близости возникло у славян еще на ранней стадии развития. Одним из первых литературных памятников, свидетельствующих об этом, является «Повесть временных лет». В дальнейшем существование и развитие идеи славянской общности поддерживалось реальными и жизненными факторами, главным из которых было родство всех славянских языков, что способствует развитию литературного общения народов даже и тогда, когда нарушается их географическая близость. Благодаря этой языковой общности, сравнительной неудаленности территорий, культурные и политические связи славянских стран прослеживаются на протяжении всего средневековья. Не прерывается и литературная традиция, обосновывающая наличие этих связей родством всех славян.
Так, краковский епископ Матвей в XII в. называет Русь, Чехию и Польшу частями единой «Славонии»; в XIII в. польский хронист Мартин Галл говорит о родстве славян, проживающих в разных странах, а чешский король Пшемысл Отакар II в это же время просит помощи у Польши против немцев как у братьев по крови. Характерно, что подобной аргументацией и по тому же поводу чехи обращались к Польше и в XVII в. В русском Хронографе 1512 г. говорилось, что сербы, болгары и другие славяне — «едино суть».
В XV в. усиливается турецкая экспансия в Европе. Главным ее объектом явились славянские народы. Как следствие этого, происходит усиление взаимного тяготения славянских народов. Болгарский хронист этого времени К. Костенчский проводил идею близости славянских народов и необходимость их единения. Поляки Матвей Меховский, Бернард Ваковский, Лукаш Гурницкий, чешский писатель Даниэль Адам из Велеславиыа писали, что все славяне «люди единого языка и одной крови». Наиболее сильно идея славянской общности зазвучала в это время у южнославянских писателей. Далматинец Илья Цриевич, задрянин Ю. Баракович, хорват А. Андрашевич прославляли славянский народ. В это же время короли-братья Владислав Венгерско-Чешский и Иоанн Альбрех Польский уговаривали своего третьего брата Александра, великого князя литовского, прекратить воевать с великим князем московским Иваном III и в 1501 г. говорили Ивану, что нужно ударить по туркам всем заодно.
Почему в эпоху позднего средневековья происходит усиление общеславянских связей?
На протяжении XVI и XVII вв. развитие идеи славянского единства неразрывно связано с пропагандой совместного выступления славянских народов против Оттоманской империи. Призывы к сплочению сил для борьбы с турками звучат в стихах польских поэтов М. Пашковского, М. Стыйковского, Я. Кохановского, С. Клоно-вича. Проживавший в Чехии далматинец Транквил Андрашевич утверждал, что все славяне должны объединиться против турок, потому что поражение Порты послужит благу всех славян. О военном союзе славянских народов говорилось в книгах южнославянских авторов XVI в. — Георгиевича, Чедолина, Комуловича — и их преемников, писателей XVII в., таких, как Гундулич, Пальмотич и других.
Идея объединения славянского мира на борьбу с внешней опасностью потребовала определения центра, вокруг которого будет происходить этот процесс. На роль подобного объединительного центра могли претендовать только два славянских государства — Речь По-сполитая и Россия. В польских сочинениях прямо проводилась мысль, что только Польша может стать подобным центром. Однако симпатии славянских народов Южной Европы склонялись к Москве. Еще в начале XVI в. болгарские писатели видели в возвышении Московского княжества надежную опору для южных славян. Эти симпатии находят объяснение в предшествующих взаимоотношениях Москвы с Балканами.
Трудно назвать какой-либо другой район Европы, с которым в такой степени и с такой непрерывностью, как с Балканским полуостровом, Русь поддерживала культурные связи на протяжении X—XVII вв. Особенно эти контакты возросли в период массовой эмиграции балканских славян в Московию.
С XV в. Балканы попадают в поле зрения Московии, которая берет на себя роль политической и церковной представительницы восточно-православного мира. К этому времени относится зарождение различных легенд среди болгар и сербов, гласящих о том, что России призвано свыше быть покровителем порабощенных народов и ей предстоит сломить силу турок, как незадолго до этого она победила другую мусульманскую силу — татар.
Теория, возникшая среди покоренных турками славянских народов о том, что Россия — наследница Византии, как единственная могущественная православная страна, была принята и на Руси. Титулы «царь», «самодержец», которые стал носить в XV в. великий князь московский, уходят своими корнями ко временам расцвета и независимости Болгарского и Сербского государств.
Кроме раздачи милостыни, в том числе и высшим иерархам православной церкви, включая патриархов, болгарского и сербского митрополитов, и приема эмигрантов, русские цари начали проявлять себя защитниками православия и в международных вопросах. Так, Иван Грозный в ответ на просьбу монахов Афонского монастыря святого Пантелеймона об улучшении их положения написал в 1551 г. турецкому султану, чтобы с монахов дани не брали. А в XVII в. московское правительство выступает уже вполне определенно как защитник подвластных Порте народов, тяготеющих к русскому государству.
