Римский фонтанСтруя взлетает, падает и наполняет круг чаши мраморной и вытекающей водой ее словно вуалью одевает, и продолжает бег на дно второй; вторая чаша третьей отдает, сверх меры насыщаясь, и каждая дает и каждая берет, в потоке и покое оставаясь. Уважение Второй момент, который относится к порядкам любви между родителями и детьми, а также между братьями и сестрами, заключается в том, что каждый, кто берет, должен уважать тот дар, который получил, и того, от кого он его принял. Принимающий держит полученный дар на свету, пока тот не засияет, и пусть от него он тоже перейдет в свое время дальше, блеск его будет отражаться на дающем, как, снова используя образ римского фонтана, нижняя чаша в принимаемой ею сверху воде отражает текущую через нее воду верхних чаш и небо над ними. Третьим порядком, относящимся к порядкам любви в семье, является иерархический порядок, который, так же, как и 8 — 3090 поток действий «давать» и «брать», идет сверху вниз, от боле ранних к более поздним. Поэтому родители обладают приоритетом перед детьми, а первый ребенок — перед вторым. Поток действий «давать» и «брать», текущий сверху вниз как и течение времени от «раньше» к «позже» нельзя ни остановить, ни повернуть вспять. Невозможно ни изменить его правление, ни направить его снизу вверх или от более позднего к более раннему. Поэтому дети всегда стоят ниже родителей, более поздний всегда идет после более раннего. Поток «давать и «брать», а вместе с ним и время, всегда текут Только вперед, никогда назад. Жизнь Когда мы говорим о родительском «давать» и о детском «брать», то речь идет не просто о «давать» что-то и «брать» что-то, но о том, чтобы давать жизнь и принимать жизнь. Давая детям жизнь, родители дают не что-то такое, что им принадлежит. Вместе с жизнью они дают детям себя самих такими, как они есть, ничего не прибавляя и ничего не убавляя. Поэтому родители не могут ниче го прибавить к жизни, которую они дают своим детям, и ничего не могут из нее вычеркнуть или оставить при себе. А потому и дети, получая от родителей жизнь, ни прибавить к ней ничего не могут, ни что-то выпустить или от чего-то отказаться. Ибо у детей не просто есть родители. Это их родители. А потому частью порядка любви является то, что ребенок должен принять свою жизнь такой, какой дают ее родители, целиком, и принимать своих родителей такими, как они есть, не желая ничего другого, ничего не боясь и не отвергая. Такое принятие — шаг смирения. Оно означает согласие с той жизнью и той судьбой, какими они даны мне через моих родителей: с теми границами, которые тем самым для меня установлены, и теми возможностями, которые мне подарены, c переплетением с судьбами этой семьи и ее виной, всем тяжелым и светлым этой семьи, что бы это ни было. Узнать, какое действие это принятие оказывает в нашей душе, мы можем, если представим себе, что встаем на колени перед отцом и матерью, глубоко, до земли, склоняемся, протягиваем вперед руки открытыми ладонями кверху и говорим: «Я чту вас». Затем выпрямляемся, смотрим отцу и матери в глаза и благодарим их за дар жизни. Например, такими словами:
|
