Глава 41. Размытая капля летит в угол, вновь превращаясь в мою сестру, когда та с глухим стуком приземляется на пол

Размытая капля летит в угол, вновь превращаясь в мою сестру, когда та с глухим стуком приземляется на пол. Я съеживаюсь, глядя на то, как она врезается в стену и тут же сползает вниз, потому как ноги ее не держат.

Тихий вскрик срывается с ее губ, но ни один из присутствующих не спешит обратить на нее внимание. Жженый и думать о ней забыл, он подходит к своим товарищам и приподнимает раненого за ноги. Объединив усилия, три ангела забрасывают Велиала на кровать.

Пружины со скрипом прогибаются под весом его тела. Велиал выглядит мертвым, и жаль, что это не так. Моя малышка на заднем плане забивается глубже в угол. Она приподнимает руками ноги, подтягивая их груди, и вот так, съежившись в темноте, наблюдает за действиями ангелов своими огромными глазами, в которых плещется ужас.

Велиал без сознания, его голова на металлической перекладине, заменяющей изголовье, вывернута под неестественным углом. Ангелам всего-то и нужно – немного спустить его тело вниз, что обеспечит раненому относительно комфортную отключку. Вот только их мало это волнует.

Появляется еще один ангел, в его руках блюдо с сэндвичами и огромный стакан воды. Он оставляет пищу на столе рядом с койкой, а в это время двое других выходят за дверь. В помещении остаются недавно вошедший и Жженый.

- А гонору поубавилось, ты так не считаешь? – хмыкает Жженый.

- Я думаю о том, насколько глубока рана, - вторит ему другой. – Дотянется он до еды или нет.

Жженый как бы ненароком отодвигает хлипенький столик подальше от Велиала.

- Теперь-то уж точно нет.

Ангелы обмениваются хитрыми ухмылками.

- А что, еду и воду мы принесли, с нас взятки гладки. Кто виноват, что он не способен сесть и взять ее руки?

Жженый презрительно кривит губы, словно хочет добавить к увечьям Велиала хотя бы пару пинков.

- Из всех, под чьим началом я работал, этот самый спесивый, пакостный и эгоистичный.

- Я имел дело и с более тяжелыми случаями.

- С кем например?

- С тобой, - смеется ангел, когда оба они выходят за дверь.

В темноте оживает Пейдж, о которой совсем забыли. Должно быть, она голодна и измучена жаждой.

Будь ее ноги здоровы, она бы дошла до стола и взяла себе сэндвич. Но без помощи инвалидного кресла этот путь покажется вечностью, ей придется ползти туда и обратно. Но это лучше, чем ничего. Я знаю, она может, так почему медлит? Представляю, как тяжко, когда ты в состоянии стянуть нечто желанное, но бежать тебе с этим некуда.

Картинка гаснет.

Когда изображение вновь появляется на экране, комната залита светом. Полагаю, в помещение есть небольшое окно, не попавшее в поле зрения камеры. Понятно, что прошло энное количество времени. Непонятно, насколько энное.

Кто-то рычит от боли, а затем этот рык превращается в вой, преисполненный гневным отчаяньем. Это Велиал, он пришел в себя и пытается сесть. Безуспешно. Он падает на спину под аккомпанемент собственного ворчания. И лежит, тяжело дыша, даже не замечая, что на каменном полу, в дальнем углу комнаты, свернулась клубочком Пейдж.

Бинты на его торсе расцвели алой кровью. Он поворачивает голову и смотрит на воду. Пытается тянуться к стакану одной лишь рукой, но тщетно. Стол с сэндвичами слишком далеко.

Насколько бы голоден он ни был, как бы ему не хотелось пить, Пейдж мучается сильней. Она же крошечная. В ее теле нет никаких запасов.

Велиал опускает руку и лупит ей по кровати. Он что-то бормочет от боли и злобы, каждое движение причиняет ему страдания. Он ложится ровнее и старается не шевелиться. Сглатывает, глядя на стакан воды, горло его горит.

Он делает глубокий вдох, собираясь с силами, чтобы предпринять еще одну попытку достать стакан. На сей раз рука Велиала преодолевает большее расстояние, но этого мало. Он резко выдыхает сквозь сжатые зубы, пытаясь тянуться еще и еще. Не представляю, насколько сильна его боль. Будь на месте Велиала кто-то другой, меня накрыло бы лавиной сострадания.

Он сдается и откидывается на спину, рассерженно мыча. Его лицо искажает гримаса боли. И тут он вдруг смотрит в угол. Должно быть, услышал или заметил Пейдж.

- Ты еще здесь зачем?

Пейдж вжимается в стену.

- Шпионишь по их указке?

Она мотает своей головой.

- Пошла прочь, - цедит он слова. – Хотя, сделай-ка мне одолжение, подай со стола воду и сэндвичи.

Пейдж в ужасе глядит на него. Бедняга. Часть меня настаивает на прекращении просмотра. Но, что бы там ни случилось, изменить ничего нельзя. От того, зажмурю ли я глаза, Пейдж уже лучше не станет.

Но я и не жмурюсь, происходящее на экране, то, что случилось с моей сестрой, ввергает меня в транс. Ей пришлось пережить такое лишь потому, что меня не было рядом. Я не заслуживаю поблажек, я обязана видеть всё.

- Ну же! – кричит на нее Велиал. Его голос настолько громкий, а тон приказной, что я буквально подскакиваю на месте.

Пейдж больше жмется к стене. Она ложится на бетонный пол и начинает ползти к нему. Глаза ее словно блюдца, а ноги набиты ватой.